Все это видел не только я, но и Хью Берингар. Однако лишь события сегодняшнего утра позволили пролить свет на кое-какие детали, так что многое встало на свои места.
— В таком случае, полагаю, прежде чем мы продолжим, необходимо, чтобы к нам присоединился Хью Берингар, — сказал аббат после короткого раздумья. — Мне дорог его совет, равно как, наверное, и ему мой и твой. Преступление свершилось вне пределов аббатства и, стало быть, не подлежит моей юрисдикции, разве что сам преступник, причем в известной мере. Церковь и государство должны иметь взаимное уважение и помогать друг другу даже во времена раздоров и печалей, ибо хотя нас и двое, правосудие должно быть одно. Не сходишь ли ты, Кадфаэль, в город и не попросишь ли прийти шерифа к нам на совет во второй половине дня? Тогда мы и выслушаем твои соображения.
— Охотно схожу, — согласился Кадфаэль.
— Как же нам понимать все эти чудеса, случившиеся нынче утром? — вопросил Хью Кадфаэля, закончив полуденную трапезу. — Трудно поверить, что все ответы попали прямо в точку, словно ты заранее пролистал евангелие и сделал пометки на соответствующих местах. Ты уверен, что не делал этого?
Кадфаэль решительно замотал головой.
— В дела святой Уинифред я не вмешивался. Я вел совершенно честную игру и, смею заметить, все остальные тоже, ибо перед выборами я брал евангелие в руки. Не было там ни пометок, ни загнутых страниц. Я раскрыл книгу и получил свой ответ. Он заставил меня заново задуматься и пролил свет на то, где я прежде блуждал в потемках. Так что все случившееся я не могу расценивать иначе, как признать, что отвечала мне сама святая Уинифред.
— И всем остальным тоже? Ведь Рамсейскую обитель она не только отвергла, но и обвинила… Герлуин-то небось позеленел! Графа Роберта она еще пожалела, поставив его перед загадкой. Не мне бы говорить, но поделом ему! Жаль только, что у него не было ключа к разгадке и он не мог оценить ответ по достоинству. Да и ответ Шрусбери: «Не вы меня избрали, но я вас избрал» — это скорее предупреждение, нежели признание. Она вас избрала, но может и покинуть вас, если захочет, так что вам следует поостеречься на будущее, ибо едва ли она станет мириться с подобными возмутительными нарушениями установленного порядка. Особое беспокойство вызывает у меня приор Роберт, полагающий, что он сам избрал ее, и считающий ее своей собственностью. Надеюсь, он понял намек?
— Сомневаюсь, — ответил Кадфаэль. — Он считает себя чуть ли не святым.
— И все-таки, Кадфаэль, как насчет книги, которая листалась сама и открылась на том же месте, где открыл ее ты? Не многовато ли чудес для одного утра?
— Божественной волею чудеса могут твориться из самых обыденных обстоятельств, — наставительно произнес Кадфаэль. — Почему бы и нет? Вот, к примеру, последнее чудо. Книгу оставили открытой, от южного входа потянул сквозняк и стал листать страницы, от евангелия от Иоанна до евангелия от Матфея. Никто не вошел, но, я думаю, кто-то приоткрыл дверь, а потом снова закрыл ее, услышав голоса и не желая мешать. Насчет ветерка заблуждаться не приходится, ибо все его почувствовали. Ну а книга раскрылась в том самом месте, где остались лепестки и всякий мусор от цветов терновника, который, видимо, упал туда с моего рукава или из волос, когда я открывал книгу, а когда закрыл, мусор переместился к корешку. Такая мелочь, конечно, не могла оказать влияние на исход дела, поскольку евангелие открывали по всем правилам, двумя руками, после чего опускали палец на страницу. Но вот когда страницы листались сквозняком, этого малого препятствия вполне хватило, чтобы остановить движение страниц в этом самом месте. Но даже если так оно и было, можем ли мы назвать это случайностью? И все-таки, — продолжил Кадфаэль, терзаясь сомнениями, — если вдуматься, ведь страницы листались и после того, как сквозняк прекратился! Я помню, как переворачивалась последняя страница, еле-еле, а над алтарем не было ни дуновения, пламя свечей даже не дрожало.
Во время этого разговора Элин сидела за столом и внимательно слушала, не пропуская ни единого слова, но и не вмешиваясь. Кадфаэль подумал, что выглядит она как-то отстранение и таинственно, словно некая очарованная часть ее существа удалилась отсюда в какое-то приятное место, хотя женщина не сводила своих голубых глаз с мужа и его приятеля, а во взгляде ее светилась мысль, следовавшая за всеми их доводами, и в то же время смешанная с некой извиняющей и веселой любовью, с какой мать смотрит на своих детей.
— Моя госпожа, как всегда, посмеивается над нами, — сказал Хью, поймав взгляд жены, и смиренно усмехнулся.
— Да нет же, — возразила ему Элин неожиданно серьезным тоном. — Но мне кажется, что от самой обыденной вещи до чуда всего один шаг, очень маленький, и я не понимаю, чему вы так удивляетесь и зачем вам вообще объяснения. Ведь если нечто можно объяснить, то какое же это чудо?
В приемной аббата их ожидал не только аббат Радульфус, но и граф Роберт Лестерский. Как только с вежливыми приветствиями было покончено, граф с присущей ему учтивостью предпринял попытку уйти.
— Насколько я понимаю, у вас дело, находящееся вне пределов моей юрисдикции и компетенции, и мне не хотелось бы осложнять вам его своим присутствием. Милорд аббат был настолько добр, что посвятил меня в некоторые детали, какие счел возможным, ибо я оказался свидетелем случившегося нынче утром, но теперь вам придется заняться расследованием. Мои скромные претензии на святую Уинифред оказались тщетными, — сказал Роберт Боссу, пожимая своими высоко поднятыми плечами и мимолетно улыбаясь, — так что мне, пожалуй, пора собираться к отъезду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82