Подозрение. Отвратительная, мерзкая вещь. И обоюдоострое оружие.Камми тотчас же опустила глаза. Задвинув ящик в тумбочку, она сделала несколько шагов к двери и, остановившись, крепко обхватила себя руками, стараясь унять внутреннюю дрожь.Рид долго не сводил с нее взгляда. Наконец он заговорил:— Даже если это сделала ты, во что мне очень трудно поверить, я не стану обвинять тебя. После того, как Кит ударил тебя, считаю, у тебя были на то основания.Камми вскинула на него испуганный взгляд, тут же пойманный в ловушку ясных, правдивых глаз Рида.— Но ведь и у тебя могут быть на то основания, — взволнованно сказала она.— И за них ты прощаешь меня? — Склонив голову набок, Рид напряженно ждал ответа.— Да нет, я не уверена.— Нет, — понимающе и даже с долей одобрения сказал он. — В отличие от тебя, я не претендую на какие-либо смягчающие обстоятельства. Мне не стоит искать оправданий.— Может быть, ты сделал это из-за меня? Решив, что так будет лучше?— Ты полагаешь, я мог убить Кита ради тебя? — спросил Рид, прищуриваясь.— Мне кажется, что такое возможно.Они неотрывно смотрели друг на друга в тягостном молчании. В конце концов Рид кивнул головой, соглашаясь.— Я действительно мог бы так поступить, будучи уверенным, что ты этого хочешь.Камми была уверена, что Рид не лгал. Но был ли он до конца откровенен — в самом ли деле, убийство Кита — не его рук дело?Самым ужасным было то, что ответ на этот вопрос не имел для Камми никакого значения. К какому типу женщин ее можно было отнести, если готовность мужчины совершить ради нее убийство не ужасала, а радовала? Страшно даже подумать.— Для тебя такое сделать гораздо легче, чем для других, — тихо произнесла она.— Легче исполнить, — отозвался Рид. — Зато тяжелее преодолеть отвращение.Наблюдая за тем, как менялось выражение его лица, Камми поняла, что Рид раскрыл перед ней сейчас ту часть своего «я», которую скрывал от посторонних глаз. Однако это не означало, что Камми полностью разрушила его оборонительную стену. Просто Рид сознательно предоставил ей возможность заглянуть за эту стену. Но зачем? Об этом Камми не осмеливалась даже подумать.— В таком случае, — спокойно сказала она, — если ты виноват, я должна разделить с тобой наказание.— Только если ты позволишь разделить с тобой твою вину, — прозвучало в ответ.Взаимные подозрение и недоверие. И обоюдное желание найти выход из тупика. Тупик. Поэтому ей так больно.Внезапно выражение лица Рида изменилось, и он шагнул к ней навстречу.— Мне нужно кое о чем рассказать тебе. О том, что произошло между мной и Китом на фабрике.— Я уже знаю. — Камми поспешно отвернулась от него. — Это… это не имеет никакого значения. Я бы предпочла больше не говорить на эту тему, если ты не против. А еще мне бы хотелось побыть одной.Рид сосредоточенно молчал, словно пытался вникнуть в тайный смысл ее слов, наконец затянувшееся молчание было прервано.— Что ж, в таком случае не буду тебе мешать. Спи, если сможешь заснуть. Постарайся ни о чем не думать. Не стоит изводить себя из-за того, что уже невозможно исправить.— Ты делаешь выводы на основе личного опыта в совершении умышленных убийств?— Что еще? — голос Рида прозвучал мрачно и устало.Камми не слышала шагов, но, когда она обернулась, Рида уже не было.
Похороны состоялись через два дня. Их бы провели и раньше, если бы не потребовалось вскрытие.Семья Кита решила провести гражданскую панихиду, чтобы пресечь слухи и всевозможные сплетни. Звонки и визиты одолеваемых нездоровым любопытством горожан не прекращались. Толпа зевак толклась возле помещения, снятого для отправления службы; и с каждым часом народу прибывало. Представители четырех газет изъявили желание присутствовать на отпевании.Камми не хотелось идти на похороны — меньше всего ее прельщала роль неутешной вдовы, о которой потом будут шептаться на каждом углу. Однако чувство долга взяло верх над предубеждением. К тому же проигнорировать церемонию — означало подвергнуть себя еще большему осуждению сплетников. Вообще Камми чувствовала себя обязанной почтить память тех лет, которые они с Китом провели вместе.Все это было почти так же тяжело, как и решить, что надеть. Вдовий траур выглядел бы явной насмешкой. Нельзя было появиться и в чем-то цветном — это расценили бы как неуважение к усопшему. В конце концов Камми остановилась на костюме сизо-серого цвета и белой шелковой блузке. В этом скромном одеянии она вряд ли обратит на себя особое внимание.Похоронам в Гринли, как правило, придавался характер важного общественного мероприятия. Перед началом службы гроб с телом покойного выставляли для прощания в специально арендованном по такому случаю зале, а близкие и родственники усопшего принимали соболезнования. Скорбные порывистые объятия и дежурные слова сочувствия — эта церемония обычно затягивалась надолго. Слезы и рыдания были беззвучными, хотя в каждой руке было непременно зажато по носовому платку. Количество разнообразных венков и букетов являлось показателем общественного положения безвременно ушедшего в мир иной.Панихида сопровождалась любимыми религиозными песнями матери Кита. После короткой хвалебной речи проповедь показалась чересчур пылкой и восторженной.Камми намеренно опоздала, чтобы не обходить всех знакомых и не выслушивать нелепые в этой ситуации соболезнования. Однако ей не удалось скрыться от фотографа, неожиданно выросшего рядом, когда Камми выходила из часовни. Некуда было спрятаться от любопытных взглядов и шепота за спиной. Надев маску невозмутимости, Камми стойко выдерживала молчаливую атаку, надеясь, что интерес к ее персоне вскоре пропадет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108