Вулфгар вскочил в седло, чтобы предостеречь норманнов от роковой ошибки. Он со своими людьми стал выбивать факелы из рук воинов, громко объясняя, что опасность Вильгельму не грозит. Однако его отряд был слишком малочислен, и многие норманны просто их не слышали. Вулфгар пришпорил Гунна, но тут занялась большая лавка, и люди, в страхе ринувшись прочь, оттеснили его к стене, прижав к группе других всадников. Гунн врезался в какую-то лошадь пониже, передние ноги кобылки подкосились, и до Вулфгара донесся женский крик. Наклонившись вперед, он подхватил маленькую, закутанную в накидку фигурку как раз в тот момент, когда кобыла споткнулась и упала. Капюшон откинулся, явив взору Вулфгара медные волосы. Норманн посадил девушку перед собой в седло, и нежный запах лаванды вскружил ему голову.
— Эйслинн, — выдохнул он, уверенный, что спит или грезит наяву.
Огромные фиалковые глаза потрясение уставились на него.
— Вулфгар!
Вулфгар так же ошеломленно воззрился на нее, поняв, что это не фантазия. Ему страстно захотелось сжать ее в объятиях, осыпать поцелуями, исцелить муки желания, ко вместо этого он строго спросил:
— С тобой все в порядке?
Эйслинн кивнула и, почувствовав, как его рука еще крепче сжала ее талию, припала к сильному телу. Оглядевшись, Вулфгар заметил Гауэйна, пытавшегося добраться до кобылки Эйслинн, прежде чем боевые кони ее растопчут. Наконец ему это удалось, и молодой рыцарь, подняв глаза на Вулфгара, ухмыльнулся, несмотря на серьезность момента.
— Милорд, ты приказал доставить ее побыстрее, и я расстарался, посадил леди прямо к тебе на колени. Хмурое лицо Вулфгара осветила улыбка.
— Верно, Гауэйн. Теперь главное — увезти даму в безопасное место.
Но не успели они отъехать, как могучий, бородатый, плохо одетый незнакомец погрозил им кулаком.
— Норманнские свиньи! — завопил он, и кочан капусты пролетел над головой Вулфгара.
Тот поднял руку, чтобы прикрыть Эйслинн; его люди мгновенно окружили их плотным кольцом. Девушка теснее прильнула к нему, искоса поглядывая на разъяренного гиганта.
— Не бойся, милая, — хмыкнул Вулфгар. — Им придется убить нас всех, прежде чем они причинят тебе зло.
— Я не боюсь, — пожала плечами Эйслинн. — Что они могут мне сделать? Я тоже англичанка, как и они. Вулфгар тихо рассмеялся:
— Думаешь, они пощадят саксонку, которая водит компанию с норманнами?
Спокойствие тут же оставило Эйслинн, особенно когда крестьянин прокричал:
— Норманнская шлюха, спит со свиньями! Пусть уши у тебя вытянутся длиннее ослиных, а нос покроется бородавками, как у жабы!
В довершение мужчина запустил в нее картофелиной, но Вулфгар вовремя перехватил ее.
— Довольна, моя храбрая ведьмочка? — осведомился рыцарь, насмешливо поднимая бровь.
Эйслинн печально кивнула. Вулфгар послал Гунна вперед. За ними поскакали Гауэйн, Глинн и остальные. Пришлось силой расчищать дорогу, прежде чем они достигли узкой улочки, ведущей к дому торговца. Вулфгар выпрямился и обернулся к Гауэйну:
— Отвези леди домой и охраняй ее! Да проследи, чтобы здание не подожгли!
С этими словами Вулфгар приподнял подбородок девушки и впился в губы коротким, но страстным поцелуем. Эйслинн задохнулась, голова у нее закружилась. Вулфгар пересадил ее в седло Гауэйна и, в последний раз взглянув на сверкающие локоны и розовые губки, развернул лошадь и направился обратно. Гауэин ввел девушку в дом, задвинул все засовы и поставил у дверей часовых, пока Вулфгар с остатками отряда старался навести порядок и успокоить саксов и норманнов. Шум наконец превратился в негромкий рев: собравшиеся предались веселью и праздновали если не коронацию, то по крайней мере Рождество.
Вулфгар всей душой стремился к Эйслинн, но долг и обязанности увлекали его все дальше от дома. Только поздно вечером, удостоверившись, что все идет гладко, он, Бофонт и Милберн направились обратно, но радоваться, как оказалось, было рано — рыцарей почти насильно вовлекли в круг пирующих аристократов. Мужчины не желали слушать никаких отговорок и согласно закивали, когда один из них заметил:
— Но, мой добрый рыцарь, мы пьем за здоровье Вильгельма, и, как его воин, ты должен быть польщен.
Вулфгар умоляюще взглянул на Милберна, но тот лишь сочувственно пожал плечами.
— Похоже, лорд, ты в ловушке, — пробормотал он, подходя ближе. — Они обидятся, что ты не желаешь отпраздновать коронацию герцога.
— Ты, конечно, прав, Милберн, — вздохнул Вулфгар, — но мне от этого не легче.
— Милорд, — ухмыльнулся Бофонт, — почему ты не объяснил, что прекраснейшая женщина во всем христианском мире ожидает твоего возвращения? Они могли бы отстать от нас.
— Да, — проворчал Вулфгар, — и наверняка увяжутся за мной, чтобы увидеть ее своими глазами.
Всех троих до отвала накормили, напоили, и пока хозяева развлекали гостей россказнями о своих похождениях, норманны неловко ерзали на скамьях, не зная, как уйти. Вскоре подоспели бродячие певцы и жонглеры — веселье разгоралось с каждой минутой. Возбуждение Вулфгара еще больше усилилось, когда пухленькая саксонка уселась к нему на колени и, притянув его голову к своей груди, не отпускала ее несколько минут. Он едва не задохнулся от сладковатого мускусного запаха. Но хозяева только хохотали, когда Вулфгар пытался высвободиться, и наперебой подстрекали его попытать счастья.
— Такого лакомого кусочка тебе больше нигде не найти! — фыркнул английский граф. — И, клянусь, на столь мягкой кобылке приятно проехаться!
Милберн и Бофонт спрятали улыбки, видя, что Вулфгар хмурится и настойчиво отказывается. Когда наконец они откланялись, Вулфгар досадливо покачал головой, глядя на встающее солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169