Грант все еще не мог поверить тому, что рассказала Марси. Ор решил сразу взять быка за рога:
— Это правда?
Бретт лениво взглянул на него:
— Что правда?
— Слухи, которые до меня дошли?
— Какие слухи?
— Что ты провел ночь субботы, свою первую брачную ночь, у Одри.
Не веря своим ушам, Бретт уставился на него леденящим взглядом:
— Черт побери! В этом городе человеку нельзя справить нужду без того, чтобы все об этом узнали!
— Значит, это правда.
— Это касается только меня, — предупреждающе произнес Бретт.
— Я твой друг, и когда вижу, что ты ведешь себя как последняя деревенщина, унижая свою жену на глазах у всего города, я должен сказать, что я об этом думаю.
Бретт стиснул зубы, стараясь взять себя в руки. Его настроение в эти дни походило на пороховую бочку, и он мог взорваться от малейшего пустяка.
— Через несколько месяцев всем все станет ясно. Мы собираемся оформить аннулирование брака, — наконец сказал он, тем не менее ощутив укол вины. Он постарался не заметить его, вспомнив про револьвер, напомнив себе, что это она ему отказала, что именно она хочет расторгнуть брак, это она терпеть его не может — его, лучшую, черт побери, партию в Сан-Франциско!
— Ты уверен, что хочешь этого? — негромко спросил Грант.
Бретт посмотрел на него в упор.
— Я бы не стал на ней жениться только из-за того, что хочу с ней спать, — отрезал он. — И да, я хочу именно этого. Разговор окончен. Давай поедим.
Грант знал, что подвергает испытанию их дружбу но это было необходимо. Он видел, как Сторм действует на Бретта, — заметил это в первый же вечер, когда она приехала вместе с отцом, грязная и усталая с дороги. Ему самому было забавно видеть эту роскошную девочку-женщину в оленьей коже, но Бретт был просто заворожен. Грант нисколько не удивился, что Бретт совсем забыл о порядочности и скомпрометировал Сторм у Синклеров; он вспомнил, что и сам был не таким уж ангелом, когда гонялся за Марси. Мужчина способен пренебречь светскими правилами, совершенно забыться и повести себя так, как вел себя Бретт С момента объявления помолвки, только если он совсем потерял голову. Просто Бретт еще этого не понял. Грант хорошо знал своего друга: Бретт вовсе не жестокий человек, хотя, возможно, чересчур жесткий, но, видит Бог, при его несчастном детстве это вполне объяснимо. Грант был уверен, что Бретт испытывает чувство вины из-за сплетен, и хотел, чтобы он почувствовал себя еще хуже.
— Сторм приезжала к Марси сегодня утром. Бретт вздернул голову. Его глаза опасно заблестели.
— Так вот в чем дело. Заговор.
— Сторм ничего не знает о нашей встрече, хотя она действительно рассказала Марси, что вы собираетесь аннулировать брак.
Бретт отшвырнул вилку:
— Она еще перебирает наше грязное белье на людях!
— Бретт, успокойся, — сказал Грант, касаясь его руки. — Я прежде не видел тебя в таком состоянии.
— Что еще она говорила? — спросил Бретт, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.
— Не слишком много. Главным образом она старалась удержаться от слез.
Бретт сидел совершенно неподвижно.
— Ты видел ее сегодня?
— Нет.
— У нее глаза совсем красные и опухли.
Бретт не шевельнулся, только перевел взгляд на скатерть. Она проплакала всю ночь? Он ничего не слышал. Почему она плакала? Потому, что он узнал правду, потому, что она отнюдь не девственница? Почему она плакала?
— Тебе следует хорошенько подумать, какими действиями ты довел ее до слез. Ради Бога, Бретт, ей же всего семнадцать лет. С Леанной Сен-Клер ты обращаешься словно в лайковых перчатках, а ведь Леанна — сущая стерва.
— Хватит, — сказал Бретт, поднимая вилку и вонзая ее в салат. — Возможно, она плакала потому, что скучала по дому, или потому, что ненавидит меня.
— Такая черствость — это совсем на тебя не похоже. Бретт взглянул на него:
— Так ведь не каждый день человека заставляют жениться угрозами. Разве удивительно, что я злюсь?
— Для начала — кто, черт побери, в этом виноват? — настаивал Грант.
— Она! — почти выкрикнул Бретт, грохнув кулаком по столу так, что фужеры подпрыгнули. — Эта ведьма поймала меня в ловушку — можешь мне поверить, Грант, она вовсе не невинна, она все время знала, что делает! Она заловила меня, черт побери, а теперь поняла, что откусила больше, чем может проглотить, и передумала! — Он подчеркнул это высказывание еще одним ударом кулака по столу, отчего все разговоры вокруг них стихли. Бретт швырнул салфетку на стол, встал и понизил голос до гневного шепота: — Ну так позволь сказать тебе кое-что, друг мой. Может быть, я тоже передумал! — Он зашагал прочь.
Грант изумленно смотрел ему вслед, потом улыбнулся, взял вилку и продолжал есть. Марси будет им довольна.
Бретт направился прямо домой. Его разозлило, что Сторм побежала плакаться к Марси и выболтала то, что касалось только их двоих. Если ей еще осталось что сказать, пусть скажет ему. Он оставил Кинга у коновязи и большими прыжками взлетел по лестнице, выкрикивая ее имя:
— Сторм!
Ответа не последовало, так что он через две ступеньки помчался на второй этаж и порвался в ее комнату. Ее там не было. Спускаясь вниз, он чуть не сбил с ног Питера. Слуга хотел что-то сказать, но Бретт оборвал его:
— Где моя жена?
— Она уехала утром верхом, — сказал Питер.
— Да, да, я знаю. Она ездила к миссис Фарлейн. — Он яростно взглянул на Питера: — Хочешь сказать, что она еще не возвращалась?
— Нет, сэр.
Бретт принялся мерить шагами вестибюль. Он вытащил карманные часы: было почти три часа дня.
— Питер, когда она уехала?
— Около десяти, сэр.
Бретт ощутил, как внутри у него все сжалось от страха. Пять часов. Она уехала пять часов назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107