Старый Фиррен установил треногу и подвесил к ней огромный железный котел. Он собирался накормить людей вяленым мясом, сыром и вареными овощами.
Олег строил на ночь ограду, чтобы, распределившись по кругу, воины всю ночь могли охранять ладью и своих товарищей. Роран и с ним еще трое отправились на охоту. Что касается Меррика, то он обязан был приглядывать за всеми, однако на этот раз у него нашлись дела поважнее. Подойдя к Ларен, он сказал.
– Вы оба очень устали. Я расстелил в палатке меха для тебя и Таби. Идите спать. Когда еда будет готова, Клив принесет вам вашу долю.
Ларен поглядела на Меррика, на светлую прядь волос, прилипшую ко лбу, на ручейки пота, стекавшие по его лицу, и на руки со вздувшимися жилами, все еще блестевшие от пота.
– Мы прошли сегодня столько, сколько нужно?
– Даже немного больше. Мне не нравятся те тучки на востоке. Ступайте в палатку.
– Я умею готовить.
Меррик вытаращил глаза так, словно ему послышалось, будто Ларен обладает тайной магией кельтов. Обычно еду в пути готовил старый Фиррен, стряпал он вполне сносно, но лакомой эту пищу никто "не считал.
– Правда умеешь?
– Еще как.
Меррик по-прежнему взирал на свою рабыню с недоверием.
– Я научилась в прошлом году у своей хозяйки Она говорила, что для рабыни я вполне толковая. Всякий раз, когда ей не нравился обед, она давала мне затрещины, так что я училась быстро, боясь оглохнуть от постоянных ударов по голове.
– Замечательно. Поговори со старым Фирреном. Мы захватили с собой овощи из Киева – капусту, фасоль, яблоки, лук, есть и немного риса. Роран пошел на охоту, он, наверное, принесет фазана или куропатку.
– Я приготовлю рагу.
И Ларен исполнила свое обещание. Фиррен, Клив и Таби были на подхвате, а девушка стояла над огромным железным котлом, помешивал длинной деревянной лопаткой тушившееся жаркое из кролика. Викинги расселись у огня, они чистили оружие, а кое-кто продолжал ходить вдоль ограды, высматривая врагов. Небо темнело, Меррик хмурился, но ни с кем не делился своей тревогой. Вскоре он почуял запах пищи, и рот его моментально наполнился слюной. Мужчины, похоже, готовы были вступить в бой с любым врагом за это жаркое. Они постепенно придвигались к огню, не сводя глаз с котла.
Откусив первый кусок, Меррик изумленно прикрыл глаза, а прожевав вторую ложку рагу, заурчал от восторга.
Мужчины молчали, слышались только чавканье и удовлетворенные вздохи.
Ларен посмотрела на них и улыбнулась. Ее желудок заполнился чересчур быстро, и девушка печально созерцала остатки своей доли в деревянной миске. Хотя она приготовила большую порцию, чем гребцы получали обычно, все мясо съели дочиста, и донышко в котле заблестело. Старый Фиррен поглядел на нее и ухмыльнулся, обнажив провалы между зубами.
– Ненавижу свою стряпню, – проворчал он, и мужчины отозвались на его слова дружным смехом. – Брюхо мое нынче поет – Твое брюхо знает лишь самую простую песенку, – воскликнул Олег, – а вот мое верит, что оно достигло Вальхаллы и его теперь услаждают валькирии.
Мужчины вновь расхохотались, и все принялись благодарить Ларен. Меррик признался, что это – лучший пир, какой они устраивали со дня отплытия из Норвегии. Тут вмешался Таби:
– Раньше Ларен ничего не умела. Все делали слуги, и там, где мы жили…
Ларен зажала братишке рот рукой и прошипела.
– Таби, Меррику это вовсе не интересно. Немедленно замолчи.
Мальчик посмотрел на нее, нахмурился, но, словно что-то вспомнив, кивнул.
Меррик улыбнулся и протянул Таби раскрытую ладонь. Малыш поглядел на его руку и медленно, боязливо вложил в нее свою ручонку. Меррик как ни в чем не бывало произнес:
– Моя мать здорово умеет готовить. И проезжие люди, и наша родня надолго застревают в доме, и все из-за ее стряпни. Теперь у нее болят пальцы и ей нелегко столько возиться, однако Сарла, жена моего брата, скоро сможет занять ее место – С минуту он помолчал, потом добавил озадаченно:
– Ты готовишь так же хорошо, как моя мать.
Больше Меррик ничего говорить не стал, подхватил Таби под мышки и отнес его поближе к костру. Мужчины переговаривались негромко, лениво, большинство и вовсе погрузились в молчание, наслаждаясь теплом костра и сытостью.
– Я бы охотно послушал сказку, – произнес Меррик. – Деглин, у тебя найдется для нас новенькая история?
Деглин улыбнулся Меррику лукавой улыбкой, от которой его лицо превратилось в кошачью мордочку. Он поглядел на Таби и спросил его:
– Слыхал ли ты когда-нибудь о великом воине Грунлиге Датчанине? Нет? Тогда садись рядом с Мерриком, и я расскажу тебе эту историю, пока ты не заснул.
Мужчины устроились поудобнее, все они с детства привыкли к необыкновенным историям и любили их.
Деглин уже четыре года был скальдом семейства Харальдссонов, он успел изучить своих слушателей. Говорил Деглин медленно, выделяя самые важные места, не сводя глаз с мужчин и наблюдая, нравится ли им его повествование. Низким, глубоким голосом он начал:
– Внимайте все! Это сказание о Грунлиге Датчанине, человеке, который ударом ладони перерубал шею жертвенной коровы. Он был так силен, что боролся с четырьмя быками, а затем закалывал их всех в праздник зимнего солнцестояния. И хотя он был очень силен, тем не менее берег свою честь и никого не обижал незаслуженно. Однажды, когда Датчанин со своими людьми возвращался из похода, ладья попала в плавучие льды, которые могли раздробить суденышко в щепки. Грунлиг спрыгнул на первую льдину и начал ломать ее на мелкие кусочки голыми руками. Дружинники просили его обернуть кисти шкурами и мехами, но Датчанин не прислушался к их совету – он разбил одну льдину, затем бросился ко второй и к третьей, когда же все айсберги превратились лишь в крохотные осколки, безвредные, словно песчинки на берегу моря, Грунлиг поплыл обратно к своей лодке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116