– И она задаст жару, наглая сука! – ни с того ни с сего добавил он.
– Ты о ком? – Олег в свою очередь глянул в сторону женщин.
– Наглая сука, Ларен. Говорю тебе, Олег, она – мразь, грязная рабыня, пощупать и то нечего. – Бывший скальд опять отхлебнул браги. – Околдовала Меррика и в постель к нему забралась. Да уж, она притворилась, будто так и пылает от страсти к нему, пылает, точно это чертово солнце, которое жжет мне лицо.
Олег молча кивнул, наклонился к своему кубку, пряча лицо, чтобы Деглин не заметил, как нарастает в нем гнев. Он хотел, чтобы скальд говорил, говорил без умолку. Деглин уже выпил полдюжины кубков крепчайшего пива и сам завел разговор о Ларен. Олег старался сохранить спокойное выражение лица, он выжидал. Внезапно ему отчетливо припомнилось, как Меррик уложил Ларен к себе на колени и смывал кровь с ее иссеченной рубцами спины. Мог ли Меррик тогда вообразить, что тощая, "жалкая с виду девчонка станет его женой? Деглин продолжал разглагольствовать о Ларен и Таби, этих ничтожествах, которые околдовали Меррика и восстановили его против прежних друзей. Оба они заслужили кару, и уж он, Деглин, добьется, чтобы шлюха получила свое. Олег пригрелся на солнышке, летний ветерок, напоенный запахами поспевающего хлеба, ласково овевал его лицо. Кожа на плечах стала чуть влажной, горячей. Олег поднял глаза на Деглина и отшатнулся, увидев на его лице не только неутолимый гнев, но и горе, глубокую безнадежную скорбь. Плевать Олег хотел на печали Деглина, он не станет возиться с этими утонченными чувствами. Руки чесались сдавить тонкую шею мерзавца и держать, пока завистливая душа не покинет свое обиталище. И все же Олег удержался от расправы. Он по-прежнему сидел напротив Деглина, слушал его, кивал и старался напустить на себя глубокомысленно-пьяный вид.
Руки Деглина дрожали, пальцы то сжимались в кулаки, то бессильно распускались, голос похрустывал, словно зимний лед:
– Поверь мне, она просто шлюха и должна умереть. Убила Эрика, а ее оправдали, только потому, что она якобы племянница Ролло. Вы все обезумели, поверили рабыне, ее же продали в Киеве на базаре. А братишка, может, вовсе и не братишка, а ее же собственный ублюдок!
– Значит, ты думаешь, она солгала, будто она племянница Ролло?
Деглин сплюнул на кучку валявшихся на земле костей, затем отпихнул их ногой:
– Она лгунья, она своего добилась. Меррик – бабник, его ничего не стоит провести, а я-то принимал его за мужчину, хотя, конечно, где уж ему сравниться с покойным братом! Он предал нас всех, приняв на ложе эту змею. Я уйду отсюда, я хотел уйти еще с Торагассонами. Торагассон звал меня, а я сказал, что должен остаться, потому что присягал Меррику.
Олег едва не ответил, что, как всем известно, Торагассон отказался принять Деглина, он решил, что, раз ему не досталась Ларен, такого скальда им и даром не нужно. Голосом, холодным, как северный ветер, старик объявил: “Этот человек просто жалок. Я вынужден терпеть нытье моей дочери, но зачем мне еще и Деглин?"
Олег чуть было не посоветовал Торагассону поженить обоих, и пусть бы они заели друг друга насмерть, но благоразумно предпочел придержать язык. Теперь Олег осторожно вел разговор с Деглином:
– Эрик очень хотел овладеть Ларен. Он гнался за ней по тропе до самой скалы. Может быть, она ударила его, чтобы спастись самой? Ларен говорит, что этого не делала, но даже если б она и убила его, мы бы признали это самозащитой, ведь верно?
Взгляд Деглина внезапно стал острым, сосредоточенным, хотя он уже напился так, что не смог бы подняться:
– Ларен – рабыня. Эрик мог пользоваться ею, пока бы у него не отсох жезл. Он имел на это полное право.
Олег только плечами пожал:
– Какое это имеет значение, когда Меррик уверен, что она не убивала Эрика, и почти все здесь тоже решили, что племянница Ролло не способна на ложь.
– А! Она убила Эрика, потому что успела уже завладеть его братом. Эрик не стал бы разводиться с Сарлой, потому-то ей и понадобилось устранить хозяина Мальверна – она хотела получить эту усадьбу и добилась своего.
– Но мы нашли ее без чувств. Ларен ударилась головой о скалу и лишилась сознания. Я своими глазами видел шишку у нее на затылке.
– Конечно, она упала без чувств, но уже после того как убила Эрика. В панике она бросилась бежать с места преступления, не разбирая дороги.
– Я вот еще о чем подумал, – пробормотал Олег, задумчиво рассматривая остатки эля на дне своей чаши. – Да, я подумал, что кто-то мог убить Эрика, чтобы навести подозрение на Ларен. Может быть, все дело в ней, а вовсе не в Эрике. Как ты полагаешь, Деглин? – Теперь Олег глянул в лицо скальду, а тот смертельно побледнел, и на скулах у него вспыхнули багровые пятна. – Кое-кто не верит Ларен или недолюбливает ее, – гнул свое Олег. – А ты, Деглин, ты ненавидишь ее больше, чем все остальные, ведь она отняла то, что принадлежало тебе: пять долгих зим все чтили тебя как скальда, теперь же ты стал никем. Вот именно, она лишила тебя твоих прав, посмеялась над тобой, из-за нее Меррик бросил тебя в огонь, когда она случайно обожглась.
– Да! – крикнул Деглин, сжимая кулаки и колотя ими свои тощие бедра. – Да, именно так. Я пойду и всем расскажу об этом. Я молчал ради Меррика, а теперь я всем скажу правду. Пришла пора этой шлюхе заплатить за убийство. Я не стану больше защищать эту семью, я ничем не обязан Меррику. – Деглин поднялся, расправил узкие плечи, глаза его ликующе сверкали, движения стали четкими, слова легко лились с языка, словно он внезапно протрезвел. – Я видел, как она нанесла удар, а потом она поняла, что наделала, и бросилась бежать. Да, она упала и лишилась чувств, но сперва убила Эрика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116