До чего же хитра оказалась Джанет! Ведь день рождения ее матери — это именно то светское событие, которое Майкл сочтет своим долгом посетить. Любое другое приглашение он отклонил бы и глазом не моргнув.
Но приглашение Виолетты?
— Когда этот бал? — со вздохом спросил Майкл.
— Одиннадцатого апреля, — с очаровательной улыбкой сообщила ему Франческа. — И все будут на балу.
— Все?
— Все Бриджертоны. Майкл заметно повеселел.
— Ну и все остальные, — добавила Франческа, небрежно пожав плечами.
Он бросил на нее острый взгляд:
— Нельзя ли поподробнее, кто именно — «все»? Она встретилась с ним взглядом.
— Все.
Он опустился на свой стул.
— А не могу я получить временную отсрочку исполнения приговора?
— Конечно, можешь, — сказала Хелен. — Собственно, ты ее уже получил. На прошлой неделе. Основание — «малярия».
— А я-то так мечтал скорее выздороветь, — простонал Майкл.
— Не стоит так огорчаться, — сказала Джанет. — Уверена, ты прекрасно проведешь время.
— А может, к тому же познакомишься с какой-нибудь очаровательной дамой, — радостно добавила Хелен.
— Ах да, — буркнул Майкл. — А то, не дай Бог, я забуду, в чем именно состоит цель моего существования.
— Не такая уж и плохая цель, — заметила Франческа, не в силах упустить такой прекрасный шанс поддеть его.
— В самом деле? — отозвался он и вдруг повернул голову к ней. Глаза его оказались прямо напротив ее глаз с какой-то почти пугающей точностью, и у Франчески вдруг появилось очень неприятное чувство, что не следовало ей дразнить его.
— Ну да, — сказала она, потому что не отступать же было теперь.
— А какова цель твоего существования? — осведомился он с самым очаровательным видом.
Краем глаза Франческа заметила, что Джанет и Хелен наблюдают за этим обменом любезностями с живейшим и нескрываемым любопытством.
— Ну там, то да се, — сказала Франческа и весело махнула рукой. — В данный момент целью является доесть завтрак. Просто восхитительно вкусно, ты не находишь?
— Яйца-пашот с порцией маменек, во все сующих свой нос?
— Не забудь про свою двоюродную сестрицу, — сказала она и тут же пожалела об этом. По его поведению было совершенно ясно, что дразнить его сейчас ни в коем случае не следует, но она просто не могла упустить такую дивную возможность.
Ничто в мире не радовало ее так, как возможность подразнить Майкла Стерлинга. Так как же тут было удержаться?
— Как ты собираешься провести этот сезон? — спросил Майкл и склонил голову набок, причем на лице его появилось подозрительно кроткое выражение.
— Начну с того, что отправлюсь на бал в честь дня рождения матери.
— И что ты будешь делать на этом балу?
— Поздравлять именинницу.
— И больше ничего?
— Уж во всяком случае, не стану выспрашивать, сколько именно лет ей исполняется, если ты об этом, — ответила Франческа.
— Ах, конечно же, как можно спрашивать о возрасте?! — воскликнула Джанет, и Хелен отозвалась эхом:
— Ни в коем случае!
И все три дамы обернулись к Майклу, и на всех трех лицах было написано ожидание. В конце концов, теперь его очередь говорить.
— Я ухожу, — сказал он и встал. Стул его со скрипом проехался ножками по полу.
Франческа открыла рот, собираясь сказать ему какую-нибудь колкость, так как всякий раз, когда он был в подобном настроении, ее первым побуждением было подразнить его, но не нашлась что сказать.
Майкл изменился.
Не то что он был необязательным человеком прежде. Просто у него не было особых обязанностей. И ей никогда в голову не приходило, что он вполне может оказаться на высоте, когда вернется в Лондон.
— Майкл, — сказала она, и, едва зазвучал ее тихий голос, он стал весь внимание. — Удачи тебе с лордом Ливерпулем.
Глаза его встретились с ее глазами, и что-то промелькнуло в них. Намек на добрые чувства, возможно, из благодарности.
А может, нечто не столь определенное. Возможно, это был момент взаимопонимания, которое не нуждается в словах.
Такого взаимопонимания, какое было у них с Джоном.
Франческа нервно сглотнула, чувствуя большую неловкость при этом внезапном открытии. Она потянулась за своей чашкой чая медленным, хорошо рассчитанным движением, словно контроль над телом подразумевал и контроль над душой.
Что же случилось?
Ведь он был Майкл, верно?
Просто ее старый друг и поверенный сердечных тайн.
И все.
И все?
Глава 10

Всего-навсего отметины, оставленные пером графини Килмартин, когда она в задумчивости постукивала им по бумаге две недели спустя после получения третьего послания графа Килмартина из Индии.
— Он здесь?
—Нет.
— Вы уверены?
— Совершенно уверена.
— Но он придет?
— Обещал прийти.
— А-а. Но когда же он придет?
— Право, не знаю.
— Действительно не знаете?
— Не знаю.
— А-а. Тогда ладно. Что ж… О, вон где моя дочь! Рада была видеть вас, Франческа.
Франческа закатила глаза — преувеличенный жест, к которому она прибегала лишь в исключительных обстоятельствах, — глядя вслед миссис Федерингтон, одной из самых отъявленных сплетниц большого света, быстро ковылявшей к своей дочери Фелисити, которая дружелюбно болтала с неким интересным, хотя и нетитулованным, молодым человеком в другом конце бального зала.
Разговор показался бы ей презанятным, если б он не повторялся в седьмой — нет, восьмой, как же забыть про собственную мать! — раз. Точно такой, буквально слово в слово, если не считать того, что не все ее собеседницы были знакомы с ней достаточно близко для того, чтобы обращаться к ней по имени.
Едва Виолетта Бриджертон оповестила свет, что неуловимый граф Килмартин намеревается вновь явиться в свете на балу в честь ее дня рождения, как началось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98