Среди этих людей она своя по праву рождения. Это подтверждается чертами их лиц, цветом волос и кожи, ростом и строением костей. Она переходила от одного родственника к другому, ища знаков родства. Ее дядя лорд Уэстли был крупным, веселым и добрым человеком. Может быть, эта легкость в общении — семейная черта, перешедшая к Розалинде от матери? А вот эта хорошенькая девушка, совсем еще недавняя школьница, Кассандра, вероятно, очень похожа на нее, какой она была в семнадцати.
В то время как Розалинда смеялась, болтала и пыталась запомнить все имена, мучительное воспоминание о смерти родителей уходило все дальше и дальше в былое. Все эти годы она мучилась сознанием, что потеряла семью. Теперь она испытывала радость ее обретения.
Все время, пока длилось знакомство, и во время обеда Стивен держался в тени. Этот день всецело принадлежит Розалинде, и это очень для него хорошо, потому что у него нет сил быть в самом центре происходящего. Угощаясь вином и едой, он не сводил глаз со своей сияющей жены.
Вот еще люди, которые смогут ей помочь, когда это потребуется. Как графиня по рождению и герцогиня по замужеству, она может чувствовать себя в полнейшей безопасности.
Он подумал, что она снова сможет выйти замуж. Ее кузен Джеймс, наследник Уэстли, был так обворожен ею, что, казалось, мог бы не раздумывая сделать предложение, если бы Розалинда не была уже замужем. Молодой Уэстли примерно такого же возраста и, вероятно, добрый малый. Отнюдь не худший вариант.
Тема эта, однако, была мало подходящей для размышлений. Он начал рассматривать присутствующих. Напротив него сидела бабушка Розалинды. Когда их взгляды встретились, она сказала:
— Как только мы встанем из-за стола, пожалуйста, проводите меня в сад, Ашбертон. — Ее выцветшие голубые глаза замерцали. — Я могу пригласить самого красивого здесь мужчину составить мне компанию, и он не посмеет отказаться — таково преимущество моего возраста.
Стивен рассмеялся.
— Но у меня нет ни малейшего желания отказываться. — Это была чистая правда. Шумное семейное собрание утомляло его, и он был бы рад прогуляться по саду.
Молодая Кассандра стремглав взбежала наверх и принесла бабушке шаль и палку, а также привела ее песика, очень пушистого и с большим чувством собственного достоинства. Стивен обменялся улыбкой с Розалиндой. Затем он и старая графиня, сопровождаемая своей собакой, отправились в сад. Это был чудесный октябрьский день. Солнечный свет золотил переливающиеся листья и осенние цветы.
Опираясь одной рукой о трость, другой на Стивена, леди Уэстли вывела его в живописный сад, полого спускающийся к Темзе. Благодаря искусно разбитым извилистым дорожкам сад казался еще больше, чем на самом деле был. Хотя время было уже предзимнее, повсюду цвели цветы. Выражая свое восхищение грядкой роз, посаженных у обожженной солнцем кирпичной стены, он сказал:
— У вас очень красивый сад.
— Осень уже близится к концу. Скоро все мои цветы побьют холода. Листва опадет, с реки будут задувать ледяные зимние ветры. — Нагнувшись, она сорвала золотистую хризантему и стала рассеянно крутить ее стебель между пальцами. — Мне жаль, что я не увижу весну. Я прожила в этом доме полжизни, и каждой новой весной цветы становятся все прекраснее.
— Вы переедете к одному из своих детей?
— О нет. Я буду мертва, — сказала она спокойным голосом.
Он вздрогнул.
— Но вы же не можете этого знать.
— Могу. — Она взглянула на него. — И знаю.
Предположив, что она тоже страдает тяжелым недугом, он спросил:
— Вы больны?
— Просто я стара, — ответила она. — Мое тело быстро изнашивается. Я думаю, что уже умерла бы, если бы во мне, где-то на подсознательном уровне, не жило предчувствие, что я должна увидеться с Розалиндой.
Они подошли к небольшой лужайке со старым каменным фонтаном в самом центре. Леди Уэстли посмотрела на улыбающегося херувима, который держал в руках вазу, откуда и изливалась вода в замшелый бассейн.
— Нет ничего больнее, чем потерять ребенка, — тихо сказала она. — Эта потеря — навсегда, и с этим уже ничего не поделаешь. Когда я увидела Розалинду, у меня было впечатление, как будто это возвратилась София. — Она поднесла хризантему к губам, затем бросила ее в воду, к толстеньким ножкам херувима.
Когда они пошли дальше по дорожке, он сказал:
— Сходство, видимо, очень сильное, но жизнь Розалинды очень сильно отличается от жизни ее матери.
— Когда я думаю, как эта милая невинная малютка рылась в отбросах, ища себе еду, у меня просто кровь застывает в жилах. — Леди Уэстли покачала головой и сказала уже более веселым тоном: — Только представить себе: Уэстли на сцене. Жаль, что я не видела ее.
— Розалинда — неплохая актриса, хотя и не обладает такой страстной любовью к театру, как многие другие актеры. — Он улыбнулся, вспомнив ее в роли Калибана. — Уж если вы не пришли в ужас при одной мысли, что она подвизалась на подмостках, не сомневаюсь, что вы были бы довольны ее игрой.
— В моем возрасте не так-то легко приходят в ужас, — со смешком сказала старая женщина. — Но хотя у девочки и была трудная жизнь, характером она в мать. Как только увидела ее, я сразу поняла, что она такая же милая и добрая, как София.
— Никто не знает этого лучше меня, — подтвердил он.
На следующей лужайке стояла залитая солнцем скамья, откуда открывался хороший вид на реку.
— Посидим здесь, — предложила леди Уэстли. — Это мое любимое место. Я люблю наблюдать за судами, баржами и лодками.
Они сели рядом. Песик свернулся у ног старой женщины.
— Вы знаете, София была моя младшая, — сказала она. — Я чуть не умерла, когда рожала ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126