может быть, таким образом он прощался с ней — на тот случай, если будет убит? При мысли об этом у Клер похолодели руки.
Может взять с собой грума? Но, немного поразмыслив, она решила: нет, не стоит. Это противостояние было не из тех, которые могут разрешить вооруженные вассалы вроде отрядов средневековых рыцарей. В этом случае вмешательство одной-единственной женщины может оказаться куда более действенным и предотвратить насилие. Оба участника дуэли были воспитаны как истые английские джентльмены, и уж она-то не постесняется использовать это обстоятельство в полной мере.
Конюх подвел гнедую кобылу, и Клер вскочила в седло. Ее юбка задралась до колен, обнажив икры, но сейчас приличия заботили се меньше всего. Однако она не забыла о своем впряженном в коляску пони и, взяв в руки поводья, сказала:
— Пожалуйста, уберите мою коляску от парадного входа.
Она мне не понадобится.
Затем Клер галопом выехала с конного двора. Слава Богу, что последние несколько недель она так много ездила верхом, и спасибо Никласу за то, что у него такие хорошо выезженные лошади!
…Кэрбах был маленькой полуразрушенной крепостью, которая стояла на общинном пастбище на полпути между Эбердэром и Брин-Мэнор. Когда-то она была форпостом главного замка Эбердэр, так что путь до нее займет немного времени.
Сколько минут пройдет, прежде чем Клер подъедет достаточно близко, чтобы услышать пистолетный выстрел?
Она скакала по дороге и молилась так горячо, как никогда в жизни.
Кэрбах стоял на вершине холма, и когда-то отсюда открывался вид на всю долину. Но за века, прошедшие с тех пор, как он был форпостом Эбердэра, на Кэрбах надвинулись леса, из его стен то и дело брали тесаный камень для других построек, так что в конце концов от крепости остались только россыпи камней и небольшие участки стены, возвышающиеся в середине солнечной лужайки. Для детей это место было прекрасной площадкой для игр в прятки, а для влюбленных — уединенным уголком, где их свиданиям ничто не помешает.
Проезжая по лесу, Никлас все время настороженно смотрел на деревья, однако нисколько не удивился, увидев, что Майкл уже ждет его на лужайке, прислонившись к низкому обломку стены и спокойно сложив руки па груди. Однако его непринужденная поза совсем не вязалась с его напряженным лицом.
Когда Никлас спешился, Майкл проворчал:
— Ты опоздал.
— Я вижу, часы у тебя так же спешат, как и прежде, — Никлас стреножил своего коня, чтобы тот пасся неподалеку от развалин крепости. — Тебе всегда претила мысль, что ты можешь опоздать куда-нибудь хоть па минуту.
— Я здесь не для того, чтобы ты тратил мое время на пустые воспоминания. Говори: какого черта ты позвал меня сюда?
Никлас не спеша прошел между валяющимися повсюду камнями; свернутый кольцами кнут тихо хлопал его по бедру под полой сюртука. Хотя он решил не брать на встречу с Майклом пистолет, ему все же не хотелось чувствовать себя совершенно беззащитным. Остановившись па расстоянии пятнадцати футов от Майкла, он пояснил:
— У меня были для этого две причины. Главная — это узнать, почему ты вдруг решил меня возненавидеть. Раз ты не затеял вражды с Рэйфом или Люсьеном, я полагаю, в моей личности должно быть что-то особенное.
— Ты полагаешь верно, — поджав губы, ответил Майкл. Поскольку никаких объяснений за сим ответом не последовало, Никлас сказал:
— Единственный мотив, который приходит мне на ум, — это обыкновенное неумение проигрывать. Молодые люди любят соперничать, чтобы показать, что они лучше всех, и мы с тобой часто мерились силами. Когда я проигрывал, то не очень-то горевал, однако для тебя поражение было форменной катастрофой. Наверное, именно в этом и состоит проблема — в том, что я слишком часто побеждал и воспоминания о твоих поражениях травили тебе душу все эти годы?
— Не будь дураком, — огрызнулся Майкл. — Школьное соперничество здесь ни при чем.
Никлас постарался сдержать раздражение; вытащить из Майкла ответ на вопрос всегда было делом нелегким.
— Но что же такого ужасного я сделал, что ты даже не можешь об этом сказать?
На скуле Майкла задергался желвак.
— Если скажу, считай, что жребий брошен: у меня… у меня тогда не будет иного выбора, кроме как убить тебя.
И тут до Никласа дошло, что Майкл Кеньон вовсе не хочет его убивать! Очень интересно…
— Я пришел сюда не затем, чтобы умереть, хотя если ты вынудишь меня, я стану драться. — Никлас откинул назад полу сюртука, чтобы продемонстрировать свернутый кнут па тот случай, если Майкл его не заметил. — Но прежде я должен узнать, ты ли виновен в недавних покушениях на мою жизнь. — Никлас почувствовал короткую вспышку гнева, который так старательно обуздывал. — Невозможно простить то, что опасность каждый раз грозила также и Клер. И я засомневался, действительно ли это твоих рук дело. Неужели ты в самом деле настолько лишился рассудка, что готов убить невинную женщину, лишь бы добраться до меня?
— Я понятия не имею, о чем ты толкуешь.
— Через день после того, как ты вернулся в Пенрит, я ехал по лесу вместе с Клер и кучей ребятишек, когда мою лошадь вдруг зацепила пуля. Клер была уверена, что в меня стрелял ты, но я решил, что это браконьер. Ты слишком хороший стрелок, чтобы промахнуться.
— Ты прав — если бы я захотел выстрелить тебе в спину, я бы не промахнулся. — Майкл нахмурил брови. — Это не мой выстрел. Должно быть, в тебя метил кто-то из других твоих врагов.
— Я не могу припомнить никого, кто мог бы иметь желание убить меня, так что покамест остановлюсь на гипотезе о браконьере. — Голос Никласа стал другим, жестким. — Однако я никак не могу объяснить, почему пять вооруженных человек устроили засаду на меня и Клер возле хижины путника в горах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149