Ее власть над ним была ограниченна, но, Господь ей свидетель, в меру своих способностей она использует ее.
Глава 13
Клер выглянула из окна кареты, и при виде погруженного в вечерние сумерки Лондона глаза ее округлились.
— Я даже не представляла, что на свете есть так много людей, — выдохнула она.
Никлас фыркнул. Он сидел рядом с нею, небрежно развалясь на мягком сиденье и скрестив руки на груди.
— Деревенская мышка прибыла в большой город. Клер насупилась с наигранной досадой.
— Уверена, что когда вы впервые приехали в Лондон, то вели себя совершенно бесстрастно.
— Вовсе нет, — весело сказал он. — Мне тогда было семнадцать лет, и меня так заворожило открывшееся зрелище, что я едва не выпал из окна кареты. Лондон можно любить или ненавидеть, но он никого не оставляет равнодушным. Я сделаю все, чтобы во время нашего пребывания здесь вы увидели как можно больше.
Экипаж свернул в сторону, и кучер проезжающей мимо повозки осыпал их кучера потоком грязных ругательств. Клер прислушалась, морща лоб.
— Этот возчик говорит на каком-то иностранном языке? — спросила она. — Я его не понимаю.
— Он разговаривает на особенно омерзительной разновидности кокни, просторечного диалекта восточной части Лондона, да к тому же использует слова, которые воспитанной молодой леди вообще не следует знать, — сдержанно ответил Никлас.
Она бросила на него лукавый взгляд.
— А вы можете объяснить мне, что именно он сказал? Его брови поползли вверх.
— Хотя мне и очень хочется совратить вас, я не собираюсь использовать ради этого сквернословие.
Она улыбнулась и снова выглянула из окна. Далекое путешествие из Уэльса в Лондон было чересчур быстрым и весьма утомительным, но ей оно понравилось. После того, как мучительная сцена в замке заставила Клер примириться со своим положением, она стала вести себя с Никласом более непринужденно, и теперь в их отношениях появилось много веселого, шаловливого поддразнивания.
— Она научилась также наслаждаться его ласками, не теряя при атом головы. Оговоренный их согласием один поцелуй в день превратился в упоительные объятия, которые продолжались до тех пор, пока руки Никласа не начинали посягать на запретные места. Когда это случалось. Клер говорила: «Хватит». Он всегда незамедлительно подчинялся, и она чувствовала, что он, как и она, тоже слегка сдерживает свои порывы, наслаждаясь поцелуями, но не позволяя себе целиком отдаться желанию.
Но сколько это могло продолжаться? Клер прекрасно понимала, что рано или поздно Никлас даст полную волю своей чувственности и приложит все усилия, чтобы соблазнить ее. Клер думалось, что когда это время придет, у нее достанет сил, чтобы устоять, потому что с каждым днем она чувствовала себя все сильнее, во всяком случае, в тех узких рамках, которыми ограничивались их отношения.
А до той поры, когда он наконец атакует ее всерьез, она будет упиваться красотами и соблазнами Лондона…
Постепенно улицы стали чище и тише; наконец экипаж остановился. Кучер отворил дверцу, опустил ступени, и Никлас помог Клер сойти. Было уже почти темно, и единственным, что она смогла разглядеть, оказался широкий классический фасад Эбердэр-Хауса.
— Этому дому тоже срочно требуется домоправительница? — невинным тоном спросила девушка.
— Несколько дней назад я сообщил своему лондонскому агенту о нашем приезде, так что в доме чисто прибрано и имеется временный штат слуг. — Он предложил ей руку. — Разумеется, как хозяйка дома вы сможете внести любые изменения, какие сочтете нужным.
Клер с иронией подумала: «Вот еще один, весьма тонкий способ обольщения». Конечно, это кружит голову — чувствовать, что с тобою обращаются как с настоящей светской дамой и с твоим мнением считаются Но нет, она должна твердо помнить о зыбкости своего положения — это поможет ей не занестись.
Поднимаясь рука об руку с Никласом по мраморным ступеням, Клер вдруг почувствовала, что ее уверенность в себе начинает рушиться, как карточный домик. До сих пор ее общество развлекало его. Но в Лондоне наверняка есть множество других куда более интересных развлечений, и она вполне может наскучить ему, и он отошлет ее домой еще до конца недели.
И тогда она победит, не так ли?
Величественные покои и роскошная обстановка Эбердэр-Хауса оказались в хорошем состоянии, хотя за те годы, что дом стоял пустой, приобрели безликий вид гостиничных апартаментов. Никлас непринужденно представил Клер небольшому штату слуг как свою кузину, как делал это па протяжении всей их поездки из Уэльса в Лондон, снимая разные номера в придорожных гостиницах.
Поначалу слуги никак не моли взять в толк, кем же действительно приходится Клер их господину. Девушка догадывалась, что слишком плохо одета, чтобы и впрямь сойти за родственницу-аристократку, но на роль любовницы она, с е бедным и строгим гардеробом, не годилась и вовсе. Впрочем, все слуги были лондонцы, а жителей столицы трудно чем-либо шокировать, посему они попросту пожали плечами и сочли за лучшее беспрекословно подчиняться всем распоряжениям Клер — чего не сделаешь за такое щедрое жалование! Она же поняла, что их мнение о ней совершенно ей безразлично; в некотором смысле жить среди чужих людей гораздо легче, чем среди тех, кто знал тебя всю жизнь.
В свое первое утро в Лондоне Клер проснулась, переполненная радостным волнением. Когда она спустилась на первый этаж, Никлас уже сидел в утренней гостиной, прихлебывая кофе и читая «Морнинг пост». Увидев Клер, он вежливо встал.
— Доброе утро, моя дорогая. Вам хорошо спалось?
— Честно говоря, нет. Оказывается, в Мэйфере почти так же шумно, как в окрестностях пенритской шахты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149