Но я никому об этом не расскажу — если вы пообещаете молчать.
— Договорились. — Дэвид поднял свой бокал. — С днем рождения, моя милая. И пусть сбудется то, чего жаждет ваше сердце.
Осушив бокал, Дэвид вдруг вспомнил: если бы не странное завещание отца Джослин, то они с ней никогда бы не встретились.
— Ax… — Допив шампанское, она почувствовала приятное головокружение. — Сидр был недурен, но я предпочитаю шампанское.
— Здесь его столько, что можете принимать в нем ванны, если пожелаете.
— Ну, это была бы непозволительная роскошь. Прекрасное шампанское!
Она поставила на стол бокал. Сейчас ее волосы казались черными, и на них играли красные отблески пламени. Хотя воздух был довольно прохладным, округлости ее грудей в глубоком вырезе платья не покрылись гусиной кожей. Что же до него — ему совершенно не было холодно. Скорее наоборот.
Дэвид снова налил в бокалы вина. По его жилам струилось горячее веселье.
— Иногда поздно вечером, когда офицеры немного глупеют, они пьют «на брудершафт», перекрещивая руки. — Майор ухмыльнулся — Возможно, для того чтобы не упасть. Ритуал также требует, чтобы бокал осушался одним глотком.
— Очень интересно… — Джослин подняла руку с бокалом. Когда же их руки перекрестились, она весело рассмеялась. — Вы слишком высокий, сэр!
— Женщина и мужчина всегда могут друг к другу приспособиться. — Дэвид немного опустил правую руку.
Как странно… Хотя Джослин, возможно, считала его слишком высоким, он никогда не замечал разницы в росте, когда она стояла рядом.
Пристально глядя на нее, он произнес:
— За вас, миледи.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза — а потом осушили свои бокалы. Легкое покалывание пузырьков на языке не шло ни в какое сравнение с тем, как закипела его кровь, когда он ощутил запах жасмина, шампанского и женской кожи. Они стояли почти вплотную, так что складки ее муслинового платья касались его ног.
Сердце Дэвида бешено колотилось. Он взял из руки Джослин бокал и осторожно поставил оба бокала на стол рядом с канделябром. Потом — еще осторожнее — взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы. Она тихонько ахнула и чуть отступила. Он шагнул к ней, склонился над ней — и на сей раз ее мягкие губы ответили на его поцелуй.
Она судорожно сжала руки Дэвида, и ей показалось, что она слышит стук его сердца.
— У твоих губ вкус персиков и шампанского, — прошептал он.
Запустив пальцы в шелковистые пряди ее волос, Дэвид стал осторожно вытаскивать шпильки из прически. Одна за другой они с тихим звоном падали на пол — и наконец каштановые локоны рассыпались по плечам Джослин. Одурманенный ароматом жасмина, он тихо вздохнул.
— Это… это нехорошо, — прошептала она — и тут же откинула голову, чтобы он мог осыпать поцелуями ее изящную шею — Мы муж и жена, Джослин. — Он снова поцеловал ее. — Почему же это нехорошо? Я тебе неприятен?
— Нет, о нет! — Она судорожно вздохнула. — Только… еще один мужчина, Ты знал об этом с самой первой нашей встречи.
Он поцеловал ее в ямку за ушком, и она снова вздохнула. А потом вдруг прижалась к нему.
— Этот мужчина — как мне его называть? Ее глаза закрылись.
— Называй его… герцог.
Он с трудом подавил вздох. Ну конечно! Это мог быть только герцог!
— И ты действительно любишь этого герцога? Он провел ладонями по ее талии и бедрам. Ему хотелось покрыть поцелуями все ее тело.
— Люблю… Немного, — ответила она дрогнувшим голосом. — Но этого… вполне достаточно.
Удивительно… Она его «любит немного»! Впрочем, об этом еще будет время подумать…
Его рука скользнула по ее спине.
— Ты когда-то говорила, что ему нравятся опытные женщины. Если вы окажетесь вместе, то не будет ли он разочарован? Возможно, герцог даже разгневается, обнаружив, что ты менее опытна, чем он ожидал.
Джослин медлила с ответом так долго, что стало ясно: она и сама об этом думала.
— Мне казалось, что мужчины ценят невинность, — пробормотала она наконец.
— Это зависит от мужчины и от обстоятельств. — Он положил ладони на ее пышные груди и стал поглаживать их большими пальцами, пока не почувствовал под тонкой тканью отвердевшие соски. — Ты страстная женщина, Джослин. Тебе следовало бы побольше узнать о мужчинах.
Она вздрогнула:
— Я никогда не стану страстной! Моя мать была такой — и она опозорила нас всех.
В голосе Джослин прозвучала такая боль, что у Дэвида сжалось сердце. Он погладил ее по волосам и стал осторожно прикасаться губами к ее губам, пока она не успокоилась.
— Я открою тебе истину, — прошептал он. — Если ты захочешь познать страсть с опытным мужчиной, более тебе желанным, чем ты ему, ты окажешься в его власти, а его душа тебе принадлежать не будет. Ты хочешь этого?
— Нет. Только не это, — ответила она, и он почувствовал, что ее сердце забилось быстрее.
Дэвид принялся распускать завязки, стягивавшие ее платье на спине.
— Тогда тебе придется познать страсть со мной — чтобы ты в дальнейшем чувствовала себя увереннее. Она нервно рассмеялась:
— Ты совершенно беспринципен!
— Конечно. — Распустив завязки, Дэвид спустил платье с ее плеч, открыв отделанную кружевом шемизетку. Он уже понял, что мысль о физической близости внушает ей страх, поэтому прошептал:
— Я твой муж, Джослин, и ты мне желанна — так что, конечно же, я отбрасываю все принципы. Ты нужна мне, а тебе необходимо многому научиться.
Корсет ему удалось распустить за считанные секунды. Дэвид судорожно сглотнул, когда корсет упал на пол. Спустив с плеч Джослин шемизетку, он принялся целовать ее груди, легонько покусывая отвердевшие соски.
— Ты… ты хочешь сбить меня с толку, — сказала она, пытаясь изобразить возмущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95