— Надеюсь, они попали в список первоочередных дел?
Дэвид кивнул:
— В Испании мне не раз приходилось ночевать под протекающими кровлями. И я считаю, что другим приобретать подобный опыт ни к чему.
Их разговор был прерван: все население от мала до велика высыпало на улицу, чтобы посмотреть на нового лорда. Джослин привыкла здороваться с арендаторами и щебетать с младенцами, так что ее всеобщее внимание не смутило. И хотя роль хозяина имения для Дэвида была внове, он держался прекрасно. Как любил говаривать отец Джослин — настоящий джентльмен никогда не теряется.
Когда Джослин и Дэвид стали прощаться с деревенскими жителями, из домика выбежала девочка и вручила Джослин букет роз:
— Это вам, миледи!
Джослин этот подарок очень растрогал.
Этим людям так хотелось верить в нового лорда Престона! Он уже почти завоевал их сердца. К Рождеству они уже будут преданы ему до гроба — как и он им.
Джослин с грустью зарылась лицом в букет, годный тяжелого аромата, характерного для роз в преддверии осени. Что подумают деревенские жители, когда она уедет и не вернется? Сообщит ли им Дэвид о том, что их брак распался? Право, ему было бы легче заставить их думать, что она умерла. Или просто в один прекрасный день вернуться в имение с новой женой, никому ничего не объясняя. Именно так ведут себя лорды.
Поскольку их путь лежал мимо церкви, расположенной на самом краю деревни, Джослин спросила:
— Не сделать ли нам остановку?
— Хорошая мысль.
Он спешился, привязал своего коня и помог Джослин спрыгнуть на землю. Его руки обхватили ее за талию решительно и по-мужски крепко. Он задержал руки у нее на талии на несколько секунд дольше, чем необходимо. И она вспомнила о прохладном винном погребе и вспыхнувшей между ними страсти.
Господи, да ей все напоминает о тех минутах! Джослин подхватила подол амазонки и вошла в церковь. Здание было старинным, времен норманнского завоевания. Она прошла по центральному проходу, радуясь тому, что викария нигде нет. А это означало, что она может без помех насладиться мягким освещением, слабым запахом ладана и благостной атмосферой, вместо того чтобы вести вежливые разговоры.
Сразу же обращало на себя внимание большое окно с витражом, расположенное над алтарем. Вместо обычного религиозного сюжета на витраже был изображен восход солнца, его лучи падали на деревья и цветы, а в синеве неба парил белый голубь — символ Духа Святого.
Проследив за ее взглядом, Дэвид сказал:
— Когда витраж оказался безнадежно поврежденным, отец заменил его этим. Он попросил мать составить узор, который отражал бы их общую любовь к природе. Там в уголке внизу есть ее инициалы.
— Это большая честь! — тихо отозвалась Джослин. В Чарлтон-Эбби ничего не осталось от нее на память. Даже эхо имени покойной графини давным-давно отзвучало.
Погрустневшая Джослин открыла боковую дверь и вышла на затененный деревьями церковный двор. Обернувшись, она спросила:
— Твои родители похоронены здесь?
— Братья не разрешили похоронить здесь мою мать, хотя отец и хотел этого, — отозвался Дэвид. — Уилфред только свою мать считал настоящей женой отца.
— Конечно, он мог помешать захоронить здесь тело твоей матери, но он не в силах помешать встретиться их душам. — Джослин снова вспомнила сияние, исходившее от витража. — Я не сомневаюсь в том, что сейчас они вместе.
Его взгляд стал мягче.
— Мне хотелось бы думать, что ты права.
В дальнем конце двора стоял массивный фамильный памятник Ланкастеров. Джослин направилась к нему, но остановилась, заметив справа две свежие могилы. На недавно установленных надгробиях было высечено: «Здесь покоится прах Уилфреда Ланкастера, шестого барона Престона» — на одном, а на другом — более лаконично: «Достопочтенный Тимоти Ланкастер». А рядом была еще одна могила, уже успевшая покрыться ковром травы. Здесь покоился достопочтенный Роджер Ланкастер.
Джослин с грустью смотрела на место упокоения трех братьев. Когда-то они были младенцами, надеждой рода, их горячо любили. Но любили ли они друг друга? И какой роковой изъян ума и сердца сделал их столь жестокими и эгоистичными?
Она все еще держала в руках букет роз и, поддавшись внезапному импульсу, положила по одной розе на каждую из могил. После того как цветок лег на последний холм, она ощутила за своей спиной присутствие Дэвида.
Он положил руку ей на плечо:
— У тебя щедрая душа.
— Мне легко быть щедрой. Это не меня они терзали, — ответила она. — Они умерли, а ты вот жив. Время гнева прошло.
Его рука сжала ее плечо.
— Это мудро. Я постараюсь последовать твоему совету. Она легонько прикоснулась к его руке. Мудрые советы легко давать другим — гораздо труднее самой поступать разумно. Если бы и она могла забыть прошлое!
— А где похоронен твой отец?
— Вон там.
Легко касаясь ее талии, он провел ее мимо фамильного памятника. При взгляде на надгробный камень лицо его стало печальным.
— Я один раз заехал сюда, направляясь в полк. Это был мой единственный визит к нему после похорон.
Джослин молча вручила ему оставшиеся цветы. Он вынул из букета небольшую золотистую розу, а остальные цветы положил на могилу отца. Повернувшись к Джослин, он вдел цветок в петлицу ее амазонки. Когда он продевал стебель, его пальцы легко коснулись ее груди. Эта случайная вольность подействовала на нее неожиданно сильно. Они с Дэвидом должны были держаться друг от друга на расстоянии, но как-то вдруг уничтожили это расстояние, сами того не заметив.
— Я захватил кое-что для пикника, — сказал он. — Не хочешь ли провести ленч во фруктовом саду?
Она с улыбкой взяла его под руку, и они вернулись туда, где привязали лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95