А когда он снова окажется во власти Роберта…Выругавшись, Роберт схватил графин с бренди и швырнул на пол. За графином последовали стаканы. Звон бьющегося хрусталя эхом отдавался в его ушах.Ожидание становилось невыносимым. Нужно было что-то предпринять.Кто-то должен был знать, куда направился шотландец. Кто-то, кто видел, в какую сторону он поскакал. Но кто?Мальчик. Он работал в конюшне и приносил Сазерленду еду и воду. И хотя ему было строго-настрого запрещено разговаривать с шотландцем, он наверняка нарушил запрет. Он весь пошел в брата, который попытался сбежать и поплатился за это.Роберт давно избавился бы от мальчика, если бы он не был внуком его возницы Исайи. Лучше Исайи никто в округе не управлялся с лошадьми — кроме, конечно, его глупого брата Джона, упокой Господи его душу. Этот раб был предметом зависти плантаторов всего графства Кент. Исайя взбунтовался, когда под ударами кнута умер его старший внук, и Роберту казалось, что и старик попытается сбежать. Однако когда Роберт пригрозил ему продать младшего внука на рисовые плантации, Исайя присмирел.Итак, Роберт решил вытрясти из несносного мальчишки всю правду, пока не подоспели люди шерифа.Захватив с собой хлыст, Роберт в третий раз за ночь направился к баракам. Во дворе никого не было. Рабы давно легли, хотя вряд ли спали, содрогаясь от страха перед гневом хозяина.Черт возьми, они должны бояться. Никто не осмеливался становиться на его пути.Ему пришло в голову, что страх мог удержать их от того, чтобы пойти к нему и рассказать о побеге шотландца. Однако он прогнал эту мысль. Он был их хозяином и имел полное право поступать с ними как заблагорассудится.Роберт прошел прямо в хижину Исайи. Тот открыл дверь немедленно, и взгляд Роберта устремился поверх его плеча.— Где мальчик?— Не знаю, господин. Я его не видел.— Ты лжешь и ответишь за это.Старик молчал.Роберт наотмашь ударил его рукоятью хлыста. Он впервые поднял руку на своего возницу и ждал появления в его глазах животного страха.Исайя не пошевелился, и выражение спокойного достоинства на его залитом кровью лице лишь подстегнуло ярость Роберта. Однако он понял, что ничего не добьется от старика. А если он сейчас же не уйдет, то может выместить на нем всю злобу и потеряет ценного раба.— Пришли мальчишку ко мне, — коротко сказал он. — Я не обижу его.— Я так и сделаю, господин, когда увижу его.Роберт отступил, пораженный реакцией старика. На его лице не было и тени страха. Если рабы потеряют страх перед ним, Роберт потеряет все. Он был один на плантации. Даже Сесила не было рядом. Он не впервые оставался в поместье один с рабами, но всегда чувствовал себя хозяином положения. Но в течение нескольких последних часов что-то неуловимо изменилось. На глазах рабов их хозяин был обманут одним из них, и побег Сазерленда, казалось, придал мужества каждому из оставшихся.Роберт заскрежетал зубами. Ему было необходимо вернуть шотландца. И даже не ради того, чтобы добиться руки Фэнси. Он должен был доказать, что ни один раб не может забыть свое место. Чтобы в Марш-Энде восстановился прежний порядок, шотландцу придется умереть.Идя к дому, Роберт чувствовал на себе взгляды сотен пар глаз. Он закрыл парадную дверь дома и, чувствуя, как страх берет верх над гневом, взял из холла пистолет и мушкет и отнес к себе в кабинет.Плотно закрыв за собой дверь, он принялся ждать. * * * Руфус знал, что спит. Он не мог наяву слышать ржание лошадей. Время от времени он впадал в забытье и потерял счет часам, проведенным в колодце. В горле у него пересохло от жажды, а желудок болезненно сжался, требуя пищи. Он не мог говорить, а тем более кричать.Однажды он даже готов был поверить, что слышит легендарный детский плач. Или это были его собственные стенания?Однако на этот раз звук был громким, и издавали его лошади. Руфус напряженно вслушивался. Ржание послышалось снова, и совсем недалеко раздался стук копыт.Неужели убийца вернулся, чтобы удостовериться, что довел до конца свое черное дело? Руфус пытался решить, будет ли разумным дать знать о себе. Было бесполезно кричать: он давно охрип. Рукой он нашарил на дне колодца камень. Он подбросил его изо всех сил, однако камень ударился о стену над его головой.Вдруг он услышал мужской голос, кого-то зовущий.Руфус кинул вверх еще один камень, понимая, что надеяться остается лишь на чудо. Однако он продолжал подбрасывать камни, стараясь произвести как можно больше шума. Голос приблизился. Руфус ожидал услышать грубый акцент своего убийцы, но вместо него услышал знакомые интонации. Он готов был поклясться, что голос принадлежал Большому Тиму Уоллесу.Руфус попытался заговорить, но из его горла вырывались лишь хрипы. Секундой позже он увидел, как над колодцем склонилась мужская фигура, освещенная лунным светом.— Кто там? Отец Уинфри? — изумился Большой Тим. Руфус постучал камнем о стенку.— Это я, — прохрипел он.— Господи помилуй! — воскликнул Большой Тим. — Как, черт возьми, вы здесь оказались?Руфус мысленно благодарил Бога за то, что тот не оставил его в трудную минуту. Но ничего не мог произнести вслух.— Я возьму веревку и вытащу вас отсюда! — прокричал ему Тим. — Вы сильно ранены?Руфус вновь попытался заговорить, но ничего не вышло.— Стучите по стене, — предложил его спаситель. — Два раза — да, один раз — нет. Вы сильно ранены?У Руфуса ныло все тело, но переломов не было, и в целом он был в порядке. Он стукнул один раз.— Мне нужно сходить. Я скоро вернусь. Вы понимаете?Два удара.— Сколько времени вы тут?Руфус постучал по стене три раза.Услышав яростные проклятия, он попросил Бога простить Большого Тима за ругань в присутствии священника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109