Фортуна улыбнулась и пошла к колодцу, выкопанному во дворе. Фэнси была готова поклясться, что, уклонившись от объяснений, лишь разожгла любопытство девушки.Она молилась, чтобы шотландец не сказал и не сделал ничего такого, что могло бы напугать Фортуну, и надеялась, что он не посчитает сестру глупой или безумной лишь потому, что она нема.Фэнси и сама не знала, почему ей было небезразлично мнение шотландца о ней и ее семье. Однако она действительно хотела произвести хорошее впечатление на человека, от которого, в сущности, зависело их будущее.Ее руки слегка дрожали, когда она снимала с огня котелок с кипящей водой, чтобы заварить чай. Пытаясь успокоиться, она расставила на столе тарелки, разложила ножи и ложки. Конечно, их трапезу нельзя было назвать изысканной, однако еда была приготовлена от чистого сердца.Ее мучил единственный вопрос: придет ли он?Фортуна бесшумно выскользнула из своей комнаты и, стараясь быть незаметной, заняла свое место. Ноэль и Эми уже сидели за столом в предвкушении ужина.Дверь отворилась, и четыре головы выжидающе повернулись к входу.Первым порог гостиной переступил хозяин дома. Губы его были сжаты в тонкую полоску. За ним следовал шотландец.Он все еще был одет в мешковатую рубаху и брюки.Волосы его были подстрижены так коротко, что не нуждались в расчесывании. Лицо было чисто умыто, но щеки и подбородок покрывала темная щетина, придавая ему угрожающий вид. Нахмуренные брови и злой блеск в глазах выдавали его отношение к приглашению отужинать в кругу семьи.— Он вычистил конюшню, — сообщил Джон, кивком указав шотландцу на пустой стул.Сазерленд молча сел на указанное место. Он обвел взглядом присутствующих, на мгновение задержавшись на Фортуне. Фэнси напряглась, но сразу поняла, что точно так же он изучал и остальных, сидящих за столом. В его взгляде не было и тени вожделения или презрения, лишь сдержанный интерес, который, впрочем, быстро угас, уступив место привычной мрачной непроницаемости.Фэнси спрашивала себя, как Джону удалось заставить шотландца прийти в дом и стоили ли его усилия того, чтобы за столом воцарилась гнетущая тишина.Она положила большую порцию дымящегося рагу шотландцу, порцию поменьше — Джону, по маленькой тарелке Фортуне и детям и, наконец, себе.Против обыкновения, в этот раз Джон прочел короткую молитву, и все принялись за еду. Сазерленд, минуту помедлив, последовал примеру остальных. Он не проронил ни слова, как будто был один в гостиной, ясно давая понять, что, хотя его заставили делить с хозяевами трапезу, он не намерен делить с ними ничего больше.Сердце Фэнси упало.Ноэля, однако, трудно было смутить. Вместо того чтобы жадно наброситься на еду, как он делал обычно, мальчик зачарованно следил за методичными движениями шотландца.Внезапно громкое рычание, сопровождаемое возмущенным мяуканьем, нарушило тягостное молчание за столом. Все взгляды устремились к двум пушистым зверькам, в одном клубке пронесшимся по гостиной.— Это Непутевый и Бандит, — объяснил Ноэль шотландцу, удивленно замершему с полной ложкой.— Непутевый? — переспросил он.— Мой кот.— Мой кот, — поправила брата Эми.— И Бандит, — добавила Фэнси.— Это енот, — решил вмешаться Джон.Сбитый с толку, шотландец наблюдал, как Счастливчик с лаем ворвался в гостиную вслед за енотом и котом, и вскоре все трое стали барахтаться под столом. Когда в довершение всего над столом начала, оглушительно каркая, кружиться черная ворона, самообладание окончательно изменило Сазерленду, и он забыл о том, что нужно сохранять мрачное выражение лица.— Непоседа! — строго прикрикнула Фэнси, и ворона послушно опустилась на спинку стула.— Как Непоседа залетела в дом? — грозно спросил Джон, хотя на его губах играла улыбка.— Наверное, дверь оставили открытой, — сказала Фэнси, заметив, что шотландец с изумлением поднял брови. «Наверное, он считает нас сумасшедшими», — подумала она. — Это наша ворона… — начала объяснять она.Шотландец лишь молча смотрел на нее.— Ее зовут Непоседа, — добавил Ноэль.— По понятным причинам, — заключил Джон.— Она мамина любимица, — опять вмешался Ноэль.— И моя тоже, — не осталась в стороне Эми.— Нет, твой любимец Бандит, — напомнил сестре Ноэль. — Непутевый — это мой кот, Непоседа — мамина, а Счастливчик — наш общий. Рыжик любит Непутевого.Перечисление взаимоотношений животных и членов семьи еще больше запутало шотландца. Фэнси едва сдерживала улыбку, наблюдая, как меняется выражение его глаз.— Рыжик, — подсказала она, — это бельчонок, которого принес Непутевый. Сейчас он живет в лесу, но иногд№ прибегает к нам в гости. — Сделав паузу, она добавил№: — Теперь вы всех знаете.— Нет, у нас есть еще лисенок, — опять вмешался Ноэль.— Какой еще лисенок? — раздался вопрос.Боже, шотландец заговорил! Ноэль так заморочил ему голову, что он забыл об обете молчания, который, Фэнси не сомневалась, дал себе перед ужином.Фэнси оказалась не единственной, кто был удивлен, услышав глубокий голос шотландца. Все взгляды устремились к нему.— У нас еще живет лисенок, — начал терпеливо объяснять Ноэль. — Правда, он уже почти вырос. Мы с Фортуной нашли его, когда он был совсем маленьким. Его мама умерла, а он сильно поранился. Поэтому мы принесли его домой, а мама вылечила его.Ворона важно каркнула, намереваясь вновь вернуться на стол. Фэнси посадила Непоседу на руку, подошла к двери и выпустила ворону на улицу. Птица сделала круг над двором и села на забор, громко выражая свое возмущение.— Она не всегда такая, — извиняющимся тоном сказал Джон.— Нет, всегда, — возразил отцу Ноэль.Возвращаясь за стол, Фэнси мысленно поблагодарила своих любимцев, разрядивших напряженную ситуацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109