— И если просочится хоть малейший слух, ни один порядочный мужчина не станет разговаривать с тобой, не говоря уж о женитьбе на тебе. Женщина, вступившая во внебрачную связь, теряет всякие шансы на замужество. Бог тебе судья, но я не понимаю, как ты могла совершить такой грех. Мы с твоим отцом теперь не сможем гордо держать голову в уважаемом обществе. Ты втоптала в грязь имя всей нашей семьи, и должна сказать, что я могу и не пережить такой удар. Но я постараюсь, клянусь тебе, постараюсь, пока мы не придумаем, что делать с этой постыдной связью. А теперь оставайся здесь, как приказал отец. Поняла?
— Да, мама.
Дверь за Лавинией закрылась, и шаги ее стихли в коридоре. Лорна неподвижно сидела в темноте, обхватив обеими руками своего неродившегося ребенка, думая о том, куда пошел его отец, что он будет делать и когда она снова увидит его.
Глава 13
Йенс страдал, сидя в поезде, увозившем его от Лорны. Но что он мог сделать? Нельзя было ожидать от всемогущего Гидеона Барнетта, что он с пониманием отнесется к их мольбам. Надо было жениться на Лорне, а уж потом сообщить об этом ее родителям!
Но он не сделал этого, а поступил как положено, благородно. И вот какой ужасный результат.
Что теперь делать? Ворваться в дом? Похитить свою любимую? Убежать вместе с ней? Поругаться с Барнеттом и избить его? (С каким удовольствием он бы сделал это.)
На самом деле Йенс Харкен не знал, что делать, поэтому вернулся в гостиницу «Лейл» и лежал на кровати без сна почти до пяти утра, скрипя от злости зубами.
Утром он принял два решения: убрать форму из сарая Гидеона Барнетта и попросить Тима Иверсена приютить ее у себя. Йенс умылся, оделся и спустился вниз позавтракать. Там его ожидала новость, что теперь он должен сам платить за еду. Гидеон Барнетт уже прекратил всякое дальнейшее финансирование.
Йенс поел, заплатил за завтрак и поехал на поезде в Сент-Пол. С вокзала он пешком направился в фотостудию Иверсена на Западной Третьей улице. И хотя он там никогда не был, но нашел студию без труда, обнаружив, что она больше похожа на оранжерею. Цветы были повсюду: в витрине, в горшках на полу и на специальных стойках. Цвела герань, пышно распустились фиалки, благоухали карликовые деревца в кадках, раскинулся папоротник. Среди этой буйной растительности в стеклянной витрине были выставлены на продажу патентованные фотоаппараты «Кодак» Джорджа Истмена, а у дальней стены, прикрытой экраном, стояли стулья и кресла для клиентов. Возле центральной витрины Иверсен забавлялся со старым фотоаппаратом, у которого были две линзы с расстоянием между ними в три дюйма.
Тим резко обернулся на звук дверного колокольчика, улыбнулся и направился к Йенсу, вытащив изо рта погасшую трубку.
— Кого я вижу, мой друг Йенс Харкен! Какого черта ты тут делаешь? Ты потерял свою яхту?
— Между прочим, да. Поэтому и пришел поговорить с вами.
— Звучит мрачно. Что случилось? Проходи, проходи… Снимай пальто и грейся у печки.
Сняв пальто, Йенс прошел за Тимом и пузатой печке, стоявшей возле одной из стен комнаты. Тим налил кофе и поднес к печке два стула.
— Я должен прямо все объяснить, — сказал Йенс, беря из рук Тима чашку с кофе и садясь на стул. — Барнетт выставил меня вместе с яхтой.
Тим помолчал, набивая трубку.
— Вот это да. С чего это вдруг?
— Я попросил у него разрешения жениться на его дочери.
Единственный глаз Тима уставился на Йенса, он словно буравил его, пока Тим зажигал спичку и затягивался ароматным дымом, раскуривая трубку.
— Так, могу себе представить, в какое бешенство пришел Гид от подобной просьбы. Значит, говоришь, он прекратил строительство «Лорны Д»?
— Да. Хочет, чтобы я убрался из его сарая, а если я еще хоть раз появлюсь там, он отдаст меня под суд. Ладно, я уберусь, но я не могу оставить там свою форму для сгибания ребер яхты. Я сам заплатил за все материалы, и он согласился, что она будет принадлежать мне после завершения строительства «Лорны Д». Теперь у меня единственная проблема в том, чтобы найти, где ее пристроить. Вот я и пришел спросить, нельзя ли ее затащить в вашу хижину, пока я не подыщу место.
— А почему бы и нет? Все равно сейчас хижиной никто не пользуется.
— Спасибо, Тим.
— А как насчет тебя? Не думаю, что Гид и дальше будет оплачивать твое проживание и питание в гостинице «Лейп».
— Нет, конечно. Меня уже сегодня утром заставили заплатить за завтрак. Должно быть, он послал телеграмму, уж больно все быстро произошло.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю. Я не разорен, но сэкономленные деньги намеревался использовать для открытия собственного дела. Собирался дождаться большой регаты в следующем году, но, похоже, у меня не остается выбора. Буду открывать свое дело прямо сейчас.
Тим усмехнулся правым уголком губ и здоровым глазом.
— Иногда несчастья подвигают мужчину к действиям. А как насчет Лорны? Ты все еще намерен жениться на ней?
— Непременно. Никто не сможет отнять ее у меня. Никто!
Тим скрестил руки на груди, засунул в рот трубку и промолвил сквозь клубы дыма:
— Странно конечно, но я чувствую себя немного виноватым за происшедшие с тобой неприятности.
— Вы?
— Я понимал, что происходит между тобой и Лорной, и даже несколько способствовал этому.
— Это все равно случилось бы, даже без того пикника. Лорна и я… ну, у нас это серьезно, Тим, действительно серьезно. Как будто судьба свела нас. И мы обязательно будем вместе, но сначала; должен утвердиться как корабел. В конце концов старик Барнетт оказал мне неплохую услугу. Ведь было так много разговоров вокруг «Лорны Д», что теперь мое имя известно каждому на Озере Белого Медведя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130