– Ах, Джезмин, – выдохнул он, – ты прекраснее любого цветка, распустившегося здесь, и готова к тому, чтобы быть сорванной, но если любая рука, кроме моей, протянется к нежному бутону, надеюсь, ты исцарапаешь ее до крови миллионами шипов.Фолкон сжал ее руки и, подняв к губам, поцеловал тонкие запястья, а потом вновь притянул Джезмин к себе. Она чувствовала жар его ладоней сквозь жань платья и на мгновение представила, как эти руки прикасаются к ее обнаженной плоти, пониже спины, в ту ночь, когда они впервые будут лежать в брачной постели. Девушка вздрогнула, когда язык Фолкона проник в ее рот, но не поняла, вызван ли ошоб отвращением или желанием. Она мучительно сознавала, в какой опасности находится: он с такой страстью хотел ее, что вскоре, без всякого сомнения, сломит ее сопротивление.– Нет, Фолкон, нет, – тихо охнула она, почти не к состоянии дышать от его близости, и начала слабо сопротивляться.– Пусти меня! – вскрикнула наконец Джезмин, что было сил упираясь кулачками в широкие плечи.Но Фолкон неожиданно легко, словно ребенка, подхватил ее и оторвал от земли.– Куда ты несешь меня? – тревожно встрепенулась девушка.Зарывшись лицом в шелковистую массу волос, Фолкон хрипло прошептал:– В мою спальню, дорогая. Не могу больше ждать.– Фолкон, не нужно портить мне эту чудесную ночь. Я хочу, чтобы она осталась у меня в памяти, не запачканная воспоминаниями о том, как ты силой взял мое тело, чтобы удовлетворить проснувшуюся похоть, – в панике умоляла Джезмин.Фолкон нехотя опустил руки, позволяя Джезмин вновь соскользнуть на землю. Та попыталась отпрянуть, с ужасом заметив, что ткань корсажа зацепилась эа застежку его дублета и порвалась, обнажив грудь. Фолкон, застонав, мгновенно припал губами к соблазнительной округлости.– Милорд, вы не должны делать столь скандальных вещей, – задохнулась девушка.– Позвольте пожелать вам спокойной ночи.Но сильная рука удерживала ее на месте.– Разве тебя не возбуждают скандальные вещи? – поддразнил он.– Нет! Я должна идти, – отбивалась девушка.– Совершенно ясно, что ты не можешь держать руки при себе.– Если я пообещаю не прикасаться к тебе сегодня, останешься еще немного?– Зачем? – недоверчиво спросила Джезмин.– Мне доставляет удовольствие просто наблюдать за тобой, смотреть на тебя, – признался Фолкон, увлекая ее к скамейке в уединенном уголке.Девушка нервно рассмеялась.– Тебе это скоро надоест и станет скучно, я уверена.Он уселся и, усадив Джезмин рядом, сжал ее руки, чтобы его собственные не тянулись помимо воли хозяина к запретному плоду.– Я мог бы смотреть на тебя всю ночь... Я мог бы юбоваться тобой спящей... танцующей... купающейся .. хочу наблюдать, как ты одеваешься, ради невероятного наслаждения раздеть тебя, чтобы потом мы могли начать все сначала.– Ты не должен так говорить... это неприлично, – запротестовала девушка.– Джезмин, я не хочу быть «приличным» с тобой не желаю, чтобы ты была «приличной» в моем присутствии. Только подумай обо всех любовниках, сидевших в этом саду до нас, – прошептал он.– Но мы не любовники!– Но могли бы ими стать, милая. Отдайся мне, Джесси, – страстно прошептал Фолкон.Джезмин пыталась казаться весело-небрежной, юбы отвлечь Фолкона и заставить отказаться от натойчивого намерения.– Ах, милорд, год пролетит так быстро, ты и не заметишь, а потом будь по-твоему, можешь тащить меня в Маунтин-Эш, и я покорюсь.– Год?! – прогремел Фолкон, хмурясь, словно грозовая туча.– Три месяца, мистрисс, я не ошибаюсь, вы выйдете за меня через три месяца, если, конечно, я к тому времени не попаду в ад.Повернувшись, он устремился прочь; длинный плащ развевался по ветру. Де Берг предъявил ультиматум и, как обычно, не дал ей возможности спорить или хотя бы привести собственные доводы. Он отравился прямиком к графу Сейлсбери и предупредил, что позволяет Джезмин забавляться и играть роль фрейлины только до осени, а потом они сыграют свадьбу. Наконец Фолкон отыскал госпожу Уинвуд и прочитал ей такое количество наставлений, касавшихся безопасности и благополучия ее внучки, что в конце концов едва не довел старуху до обморока.Уильям Сейлсбери лично отвез дочь в столицу, куда уже прибыли король Джон и его девочка-жена Изабелла Ангулемская. Царственная чета поселилась в Вестминстерском дворце. Джезмин с первого взгляда была потрясена величественным зрелищем, но заметив, что госпожа Эстелла совершенно невозмутима, немедленно попыталась подражать бабке, рассудив, что уж если она сама так потрясена, как же должна себя чувствовать маленькая Изабелла?Джезмин и Эстелла отправились во дворец. Им отвели комнаты на разных этажах, поскольку Джезмин дали титул камер-фрейлины, а у бабки еще не было определенной должности.Уильям уединился с Джоном, пока Эстелла раскладывала вещи, а Джезмин старалась поудобнее устроить Фезера и Квилла. Она уже познакомилась с двумя служанками, привезенными Изабеллой из Ангулема, и почувствовала жалость к бедным крошкам, совсем еще детям, горько плакавшим от тоски по дому. Нескольких пожилых женщин специально назначили, чтобы помогать советами и наставлять королеву во всем, от умения одеваться до религии, но ходили слухи, что Изабелла, лишь взглянув на них, немедленно прогнала, обозвав стаей летучих мышей.Джезмин была слегка шокирована, узнав, что столь молодая женщина обходится без компаньонок, особенно потому, что Изабелла, хоть и вышла замуж, но ще не в том возрасте, когда брак может быть осуществлен, и почувствовала жалость к девочке и стремление ее защитить.Изабелла занимала просторные покои рядом с роскошными комнатами, выбранными королем для i ебя Джезмин старалась не слушать ходившие о короле сплетни, разносившиеся словно на крыльях ветра по огромным залам Вестминстерского дворца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148