Какие темные, извращенные желания заставили его выбрать ее, столь хрупкую, нежную и невинную? Джезмин была подобна цветку и совсем не подходила в жены мрачному бродяге, добывавшему средства к существованию мечом и кинжалом, которому ничего не стоит уничтожить человека. Сила Господня, что толкнуло его окунуть перстень-печатку в ее девственную кровь, да еще и поставить клеймо по всей простыне! Джезмин, должно быть, вообразила, что вышла замуж за безумца, кому еще придет в голову проделать такую мерзость?! Ну что ж, зато она теперь принадлежит ему, на горе или радость.– Pauvre petite Бедная малышка (фр.

, –прошептал он в темноту.Но к утру они опять проклинали друг друга. Выйдя из тесной клетушки, Джезмин обнаружила мужа за столом – тот с волчьим аппетитом набросился на огромный кусок холодной баранины. Кроме этого, на блюде лежал и горячий свежеиспеченный хлеб, с которого капал мед.– Как ты посмел засунуть меня в этот хлев на всю ночь?! Там так тесно, что я повернуться не могла! Едва не задохнулась от муки, которая там хранится, рот и нос забило, и самое ужасное – тюфяк, по-моему, кишит блохами!Фолкон ошеломленно глядел на жену.– Да ты, кажется, в самом деле ждешь от меня извинений!– Сомневаюсь, что де Берг способен перед кем-то извиняться... такого в жизни не бывало!– Найдите своему рту лучшее применение, леди, и наполните его лучше горячей едой.Предостерегающие нотки в голосе ясно говорили, что произойдет, если Джезмин немедленно не послушается. Фолкон поспешно вышел из кухни, чтобы присмотреть за лошадьми, а кухарка принесла Джезмин дымящуюся чашу с жидкой овсяной кашей, приправленной сливками и медом, с восхищением взирая на неземное создание, закутанное в мех горностая. Никогда еще она не видела столь красивой, грациозной дамы. Она казалась ненастоящей, словно принцесса из волшебной сказки. Женщина застенчиво протянула Джезмин сверток с едой, боясь оскорбить знатную леди столь грубым подношением. Но та была тронута до глубины души.– О, как ты добра! С моей стороны было некрасиво жаловаться на постель, которую ты так благородно отдала, но я сказала это только чтобы досадить де Бергу.Кухарка с трудом верила ушам – неужели такая высокородная дама снизошла до извинений перед ней! Наконец опомнившись, она решила предупредить Джезмин:– Не сердите его, леди. Прошлой ночью он убил тех пятерых, которые хотели схватить вас.Первой мыслью Джезмин было: «Почему люди вечно рассказывают о нем такие невероятные сказки, словно о живой легенде?!» Но она мудро придержала язык – как показала жизнь, обычно эти сказки содержали гораздо больше правды, чем лжи.Когда они покидали Аск, Фолкон заставил жену сесть боком позади него, и Джезмин затрясло от злости: опять он обращается с ней как с ребенком!По мере того как они поднимались все выше, ветер начал завывать с такой силой, что казалось, вот-вот сдует их с седла. Джезмин с суеверным страхом подумала, уж не духи ли Блек Маунтинз подвергают их жестокому испытанию, проводя через царство льда и снега, которое дано покорить лишь немногим? Широкие плечи де Берга загораживали ее от ледяного ветра и поземки. Джезмин прильнула к нему, держась из последних сил, пока копыта жеребца скользили по промерзшей земле.Подъем занял весь день, но когда они перебрались через самые высокие вершины и спустились в защищенную от ветра лощину, Фолкон развел огонь, разбил около него походный шатер, а потом нарубил лапника, чтобы сделать навес для лошадей.Джезмин распаковала еду, свечи, скатку мехов для постели и занесла все это в шатер, оставив Фолкона на холоде. Он стряхнул снег с плеч и тоже вошел. Зеленые глаза смягчились, когда Фолкон заметил, что она зажгла свечи и согрела ужин у костра.– Думаю, великий дух Блек Маунтинз разрешил нам пройти. Может, завтра нам не так трудно придется, – заметил он.Джезмин рассмеялась, довольная, что мысли их совпали. Фолкон снял плащ, дублет и расстелил их просушиться.– Это первая улыбка, которой ты одарила меня со дня нашей свадьбы, – сказал он, садясь на меховую подстилку, чтобы поесть.– Господь видит, у меня было мало поводов, чтобы веселиться. Мы бежим от врагов, которые не задумываясь убьют нас, если снег и холод не сделают этого раньше. Сидим здесь, в Богом забытой глуши, а над головами воет метель, которая вот-вот погубит наших коней!Фолкон лениво потянулся, улыбаясь жене.– А я не хотел бы оказаться ни в одном месте на земле, кроме как здесь, с тобой, – прошептал он, лаская ее глазами.– Откуда у тебя эта непристойная манера так оглядывать меня?– вспыхнула Джезмин.Фолкон снова улыбнулся:– Уверен, что каждого новобрачного в мире можно обвинить в этом преступлении. Пойдем ужинать. Удовольствие от еды удвоится, если я разделю ее с тобой.Но Джезмин напряженно сидела, вытянувшись как струна, не желая ни нежных взглядов, ни ласковых слов.– А я предпочла бы находиться где угодно, лишь бы подальше от тебя, – почти грубо бросила она.Но Фолкона ее слова только позабавили. Он поднял голову от блюда и медленно растянул губы в ухмылке.– Сегодня тебе не удастся меня разозлить. Это попросту невозможно.Шутливо-поддразнивающий взгляд ясно говорил, что из ее намерения затеять ссору ничего не получится. Джезмин поняла, что попала в ловушку. Выхода нет. Она знала, что муж снова собирается сделать с ней это. Фолкон притянул ее к себе. Он унаследовал бесшабашную, горячую кровь де Бергов, воспламеняющую в нем буйную страсть, и не стыдился этого. Его рука потянулась, чтобы снять шерстяные чулки, погладила стройные шелковистые ноги, надолго задержалась на мягких бедрах. Джезмин задрожала, как пойманная птичка, но Фолкон, поспешно сняв с нее одежду, опустил на пушистые меха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148