Нахмурившись, Стоук следил за тем, как она удалялась. К нему подошел Роуленд.
— Похоже, в твоих отношениях с супругой ничего не изменилось.
— Ничего.
Светлые волосы Ларк виднелись уже в зарослях. Она все дальше углублялась в лес.
— Потерпи, старина. Дай ей привыкнуть к мысли, что она — твоя жена.
— Вот я и терплю. Но терпение у меня уже на исходе. — Руки Стоука сжались в кулаки.
Услышав топот лошадиных копыт, Стоук и Роуленд повернулись к лесу. Из чащи выехал Луи, держа в поводу лошадь Джеймиса. Сам Джеймис с кляпом во рту и со связанными руками был привязан к седлу.
Луи швырнул поводья Стоуку:
— Забирай своего шпиона, Стоук. Этот малыш стал в последнее время очень мне досаждать.
Джеймис заворочался в седле, сделав попытку освободиться от пут, но у него ничего не вышло. Подойдя к нему, Роуленд вытащил из голенища сапога кинжал и перерезал веревки.
— У меня была веская причина приставить к тебе шпионов.
— Неужели ты, кузен, думаешь, что я пытался убить тебя из-за какой-то бабы?
— Что баба! Ты готов зарезать меня из-за медной монеты.
Луи криво улыбнулся:
— У тебя, Стоук, есть одна неприятная черта: ты никому не доверяешь. Уж поверь, если бы я захотел расправиться с тобой, то не стал бы нападать на тебя исподтишка.
— Стало быть, ты ехал за мной только для того, чтобы передать мне Джеймиса?
— Я ехал за тобой, чтобы пригласить тебя и твою молодую жену к себе в замок. После турнира ты исчез, как сквозь землю провалился, и у меня не было возможности вручить тебе официальное приглашение.
— Скажи на милость, почему я тебе не верю? Ни на грош?
— Наверное, потому, что мне куда больше хотелось бы видеть у себя в замке не тебя, а твою жену, — хмыкнул Луи.
Стоук схватил кузена за ворот куртки, молниеносным движением стащил его с коня и со всего размаху врезал ему по носу.
Луи, не ожидавший нападения, рухнул на землю как подкошенный.
Хотя поверженный кузен лежал у его ног, чувство близкой опасности не покидало Стоука, и тут он подумал о Ларк. В самом деле, она давно должна была вернуться.
Стоук кинулся туда, где в последний раз видел жену. Его внимание привлек какой-то блестящий предмет, торчавший в стволе могучего дерева. Приглядевшись, Стоук увидел кинжал. Клинком был приколот к коре клочок пергамента.
Вытащив кинжал, Стоук тщательно осмотрел его рукоять и лезвие. Рукоять была выложена перламутром, и у Стоука заныло сердце: этот кинжал принадлежал Ларк. Дрожащими руками он снял с клинка оставленную неизвестным злоумышленником записку и тотчас увидел на ней алое пятно. Стоук понял, что это кровь, причем свежая. Сомнений не оставалось: это была кровь Ларк.
Стоук принимал участие во многих сражений и сотнях опасных переделок. Иногда он один противостоял десяткам врагов и знал, что в любую минуту его может сразить стрела, меч или кинжал сарацина. Но никогда еще Стоука не пробирал такой леденящий страх, как в эту минуту, когда он держал в руках клочок пергамента, испачканный кровью его жены.
Но нет, он не позволит злосчастной судьбе отнять у него Ларк — ни за что на свете!
Крикнув Роуленду, чтобы тот связал кузена и не спускал с него глаз, Стоук скомкал в кулаке послание и бросился в чащу леса, моля Бога об одном — чтобы Он помог ему отыскать Ларк.
Ларк грезила, и в ее грезах перед ней предстал Стоук. Его могучая фигура тонула в непроглядном мраке. Одно только выдавало его присутствие — яркий блеск глаз да исходившее от него тусклое золотистое свечение. Ларк звала его, но он не отвечал. Тогда она закричала. Однако Стоук хранил молчание и смотрел сквозь нее, будто она была стеклянная. Ларк сделала шаг ему навстречу. Он открыл рот, казалось, собираясь заговорить с ней, но вместо слов из его уст вырвался огромный сноп огня, накрывший ее, как плащом.
С этой минуты ничего, кроме окружавших ее со всех сторон языков пламени, Ларк не видела. Пламя жгло ее. Она почувствовала, как занялись и вспыхнули ее волосы, сгорели ресницы, а губы…
Прежде чем призрачное пламя охватило девушку целиком, она очнулась от собственного вопля.
Голова ее покоилась на чем-то жестком, а в затылке каждый удар сердца отзывался острой болью. Она сразу же вспомнила, как кто-то ударил ее по затылку чем-то тяжелым. Повернув голову, Ларк заметила прямо перед собой железные прутья, напоминавшие прутья клетки. Чуть приподнявшись на своем жестком ложе, она огляделась. Ларк и вправду находилась в клетке, подвешенной на железной цепи к одной из дубовых балок, которые поддерживали потолок. Клетка была маленькая и тесная — чуть просторнее тех, в каких в замке Кенилворт держали хищных птиц. Именно поэтому неизвестный злоумышленник, прежде чем втиснуть в клетку потерявшую сознание жертву, связал ее таким образом, что колени у нее были прижаты к груди, и она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Еще хуже было другое: она лежала на боку, на раненом бедре, которое немилосердно болело.
Чтобы облегчить боль, Ларк уперлась локтями в прутья клетки и заворочалась, отчего клетка начала раскачиваться под потолком. У Ларк закружилась голова, к горлу подкатил горький комок, и она, чтобы ее не стошнило, прикрыла глаза.
Когда клетка перестала колебаться, девушка открыла глаза и, упершись локтями в прутья, вновь сделала попытку сдвинуться с места. Теперь она действовала уже без прежнего напора, и клетка раскачивалась не так сильно.
Ларк была крепко связана, и ее попытки изменить положение тела оказались безуспешными. Руки и ноги у нее были перетянуты кожаными ремнями, а на большом пальце руки имелся свежий порез — длинный, но неглубокий, сделанный, по всей вероятности, кинжалом с тонким и острым лезвием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115