Наконец Роуленд сказал:
— Варик заболел. Как раз перед тем, как ты приехал.
Стоук нахмурился.
— Что с ним? — спросил он, устремив взгляд на священника.
— Мы не знаем, — мрачно произнес священник. — Сейчас за ним ухаживает лекарь. Он уже пустил ему кровь. Уверяет, что мастер Варик скоро поправится… — Он замолчал, потому что Стоук, не дослушав его, подхватил Ларк под локоть и быстрым шагом направился к лестнице, которая вела в жилые покои замка.
Роуленд посмотрел на Балтазара и сказал:
— Знаешь, Амори, мне всегда казалось, что священники дают перед Богом клятву говорить людям правду. Амори печально опустил голову:
— Да, я часто совершаю поступки, не подобающие священнику. Готов признать также, что ложь и впрямь греховна и к ней чаще всего прибегают трусы. Тем не менее я не мог сказать своему другу, что его единственный сын и наследник при смерти.
Глава 16
Стоук мчался по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и тянул за собой Ларк. За ними бежал Балтазар.
— Если у тебя заболел сын, я помогу ему!
— Ты уже помогла мне — дальше некуда, — бросил, не оборачиваясь, Стоук.
— Верь мне, прошу тебя! Позволь хотя бы взглянуть на него!
Стоук обернулся, сжал ее плечи и основательно тряхнул.
— К сыну я тебя не подпущу. И больше не говори мне об этом.
— Куда ты ведешь меня?
— В свои покои.
— Но почему в покои? У тебя что — нет другого места для пленницы? Подземелья или башни?
— Не бойся, Ларк. Я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты меня сама не попросишь об этом. Не в моем обычае насиловать женщин. — Стоук оглянулся. — Если бы ты не давала воли языку, беседуя с Луи, я бы — так и быть — исполнил твою просьбу и посадил тебя в башню или подземелье. Но ты разозлила его. А с этим человеком шутки плохи. Другими словами, он чрезвычайно опасен. И воспользуется малейшей возможностью, чтобы отомстить тебе. Но если Луи попытается причинить тебе вред, мне придется убить его, а королю Ричарду не понравится, если я лишу жизни главнейшего заимодавца, который дает деньги на все его войны.
— Неужели ты убил бы из-за меня такого могущественного человека? — изумилась Ларк.
— Убил бы. Я ревностно охраняю то, что принадлежит мне, а ты — моя. И я тебя никому не отдам.
Они подошли к покоям Стоука. Он отворил дверь и втолкнул девушку внутрь. За ней проскользнул Балтазар.
В тот момент, когда Стоук хотел закрыть дверь, Ларк уцепилась за дверной косяк.
— Умоляю тебя — позволь мне взглянуть на твоего сына! Кровопускания ему только повредят, поверь.
— Я же сказал: ни слова об этом.
Стоук вдруг заколебался и посмотрел на Ларк в упор. Минута, казалось, тянулась бесконечно. Наконец Стоук принял решение. Отцепив пальцы Ларк от косяка, он захлопнул дверь.
— Я могу помочь ему! Прошу тебя, дай мне такую возможность! — закричала Ларк из-за двери.
Стоук ничего не желал слушать. Накинув на задвижку стальной запор, он быстро двинулся по коридору к комнате Варика.
Далия, нянька мальчика, полная женщина с суровым лицом, которое, казалось, никогда не озаряла улыбка, стояла перед дверью скрестив на груди руки. Когда-то Далия была служанкой леди Сесиль, а потом, когда родился Варик, стала его нянькой. Такое повышение по службе вполне устраивало ее, но, когда Варик заболел, выяснилось, что эта должность имеет и отрицательные стороны.
Увидев Стоука, Далия воскликнула:
— Милорд! Как я рада, что ты вернулся! Варик только о тебе и спрашивает.
Стоук подошел к женщине:
— Как это все случилось?
— Представления не имею. — Далия развела большими натруженными руками. — Он прекрасно себя чувствовал. Час назад я принесла ему ужин, предварительно попробовав пищу, как всегда это делаю. Если бы что-нибудь было не так с едой, я бы тоже заболела. Сначала у него появилась сыпь, а потом началась лихорадка. Лекарь говорит, что у него оспа.
Когда Стоук вошел в спальню мальчика, у него перехватило дыхание.
Варик лежал на постели бледный, как пергамент. Длинные черные волосы обрамляли его осунувшееся личико, а глаза были красными и припухшими. Щеки и руки покрывала красная сыпь. У постели стоял лекарь. Подставив под руку Варика миску, он следил за тем, чтобы кровь, стекавшая по руке, не капала на пол. Стоук знал, что кровопускание — лучшее средство против лихорадки, но при виде струившейся по ручонке сына крови нервы у него не выдержали. Сделав шаг, Стоук вырвал из рук эскулапа миску, оттолкнул его и прошипел:
— Ты что это, черт побери, делаешь, а?
Лекарь с длинной, как огурец, головой и большим широким носом выпучил на Стоука выцветшие глаза.
— Как что? Пускаю ребенку кровь. Это при лихорадке первое дело. А еще я дал ему отвар из трав, чтобы он заснул. Ничего другого я сделать не в силах.
— Забинтуй мальчику руку и убирайся! И запомни — если ему не станет лучше, я велю повесить тебя на воротах!
— Слушаю, милорд, — кивнул лекарь.
Наложив трясущимися руками мальчику повязку, он испуганно взглянул на Стоука и торопливо вышел.
В спальню вплыла Далия и, склонившись над кроватью, посмотрела на Варика.
— Как он?
— Спит.
Стоук вперил в няньку полыхнувший гневом взор:
— Не смей больше подпускать к Варику этого болвана!
— Говорят, это очень известный лекарь. Многих людей от смерти спас.
— Возможно, но мне не нравятся его методы.
Стоук посмотрел на миску с кровью. Крови было так много, что он даже удивился. Стоук присел на постель рядом с Вариком.
Стоук отвел волосы со лба сына, положил ладонь на его горячий, влажный лоб.
— Оставь нас. Далия. Я сам посижу с ним. А ты позови ко мне Амори.
Далия удалилась. Стоук оперся подбородком о кулак, взглянул на спящего сына — и тут на него нахлынули воспоминания…
…Он вошел в покои Сесиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115