– Покажите.
Он с явной неохотой поднял тяжелый альбом и отнес его Пруденс. Она привстала и оперлась на локоть, чтобы получше рассмотреть рисунки. Первая страница была испещрена набросками рук – очевидно, рук самого Росса, догадалась Пруденс. Их изображение поразило ее своим мастерством.
– Но это же великолепно! – воскликнула она, восхищенная его талантом, о котором и не подозревала.
– Мне хочется посмотреть еще, – заявила Пруденс и потянулась, чтобы перевернуть страницу, но Росс захлопнул альбом.
– Нет.
Пруденс хихикнула.
– Там есть что-то непристойное?
У Бетси была такого рода книжка, которой она, по ее словам, «подбадривала» некоторых своих клиентов. Столь загадочное объяснение подруги заинтриговало Пруденс. Однажды она заглянула в книжку и тут же отбросила ее, содрогаясь от отвращения.
– Конечно, нет, – смущенно отозвался Росс. Потом он пожал плечами и убрал руку, разрешив таким образом Пруденс смотреть дальше.
К немалому удивлению Пруденс, в альбоме оказалось полным-полно рисунков, изображавших ее: несколько набросков рук, овал щеки, лицо в профиль, ее тело, раскинувшееся на постели. И даже брови: Росс, видимо, не раз пытался уловить их особый изгиб. Пруденс подняла на него глаза и тут же стыдливо отвернулась. Значит, Мэннинг внимательно разглядывал ее, пока она спала. Она ощутила странное волнение.
– Это очень… лестно для меня, – пробормотала наконец Пруденс с запинкой.
Росс холодно и отчужденно рассмеялся, еще раз подчеркнув, как глупо ждать от него изъявления романтических чувств!
– Не подумайте, ради Бога, – сухо заявил он, – что я поддался вашим чарам, как те молодые щеголи из кают-компании. Просто вы – отличная модель для художника. К тому же приятно рисовать женщину, когда находишься в обществе одних мужчин.
Мужчины. Это слово напомнило Пруденс о сцене, которую она хотела бы забыть.
– А тот бедный матрос, которого секли?..
Росс проворно захлопнул альбом и снова уселся за стол.
– Он выздоровеет.
У Пруденс задрожали губы.
– Но почему?..
– Это был один из насильно завербованных. Капитан Хэкетт решил преподнести остальным урок.
– Но это же варварство! И вы смолчали?
– А что мне оставалось делать? – проворчал Мэннинг. – Это военный корабль. В Королевском флоте такие вещи случаются часто. – В его глуховатом голосе зазвучали нотки гнева. – Но я ведь просил вас остаться внизу.
– Насколько я помню, вы запретили мне выходить! – сердито возразила Пруденс. – Словно маленькому ребенку.
– А разве ваше непослушание не ребячество? – Росс укоризненно покачал головой. – И ко всему прочему вы упали в обморок, чуть не сбив меня с ног…
– Марта, наверное, была в восторге от того, как вы ею командовали… Могу себе представить!.. – дерзко выпалила Пруденс.
И тут же пожалела об этих словах, нечаянно сорвавшихся с языка. Росс замер, сжав челюсти.
– С этой минуты я постараюсь вести себя так, чтобы мои приказы выглядели как просьбы, – сказал он и посмотрел на Пруденс, обдав ее холодом. – Вы сможете одеться и поужинать в кают-компании? Или принести вам еду сюда?
Пруденс горько раскаивалась в своей глупой выходке. – Нет, я сейчас встану, – кротко сказала она, слегка приподнялась и чуть не ахнула, опустив глаза вниз: вместо ночной сорочки на ней была мужская рубаха. Конечно же, это рубашка Росса, надетая прямо на голое тело. – Что вы сделали с моей одеждой?
– Поскольку вы были явно не в состоянии шить, я отдал ваши сорочки Томпсону. Он выстирал их, а заодно – платье и фартук, в котором вы появились на корабле. Даже дыры заштопал.
– О, но ведь это моя работа…
– Большинство матросов неплохо орудуют иглой. Им то и дело приходится шить паруса.
Пруденс сползла с кровати. Ноги плохо слушались ее. Она не осмеливалась думать о том, как Росс снимал с нее сорочку. Слава Богу, все это время она была без сознания! И тем не менее Пруденс чувствовала себя очень неловко. Интересно, какие еще рисунки можно отыскать в альбоме Росса? Уж слишком поспешно он его забрал.
Росс положил на кровать свежевыстиранную сорочку и платье Марты, а потом отвернулся, не дожидаясь просьбы Пруденс.
Одеваясь, Пруденс улучила минутку, чтобы рассмотреть свои раны. Огромный синяк на плече был по-прежнему черного цвета, но начал желтеть по краям. Это хороший признак. С бедром дело обстояло еще лучше: красное пятно почти исчезло, хотя надавливать на него было больно. Пруденс, наклонив голову, уставилась в зеркало. Порез на голове заживает, через неделю-другую Росс наверняка снимет швы.
Закалывая локоны (спасибо Вэджу и его друзьям, которые подарили ей гребни!), она услышала, как колокол прозвонил шесть раз. А потом боцман засвистел в свисток, созывая матросов на ужин. Пруденс тихонько кашлянула, и Росс повернулся к ней.
– Пожалуйста, дайте мне руку. Я еще слишком слаба.
Они поднялись по трапу, уворачиваясь от поварят, которые выбегали из камбуза с блюдами, полными дымящейся еды, и неслись наверх, крича: «Поберегись!»
За ужином Пруденс пребывала в подавленном настроении. Сент-Джон снова щедро расточал комплименты, но она не могла забыть предостережений Мэннинга. Что, если лейтенант расхваливает ее отнюдь не бескорыстно? Что, если он вовсе не так добр, как кажется? Пруденс не хотела, чтобы ее поведение было понято превратно. Кроме того, она постоянно чувствовала на себе мрачный взгляд Росса. Стоит ей хоть немного поощрить Сент-Джона, и Мэннинг, чего доброго, схватит ее в охапку и утащит в каюту! Поэтому Пруденс отвергла настойчивые мольбы Сент-Джона еще раз спеть дуэтом, сославшись на нездоровье и слабость. Как только тарелки опустели, Росс встал и вывел ее на палубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124