…А — опять пра-астак из умбы-юмбы……попробуй дать гудок, а лучше сосчитай всех простофиль……сказал ему, чтобы упал замертво, дрянь……иими-уими-скуими-пип-пип……так я ему и говорю……направо, так, так держать!.. не двигайся……ЭЙ… У МЕНЯ НА НОМЕРЕ ДВЕНАДЦАТЬ БРОДЯЧЕЕ ПРИВИДЕНИЕ!…льстивый парми, болтливый ниффли, уики скуики……ау, пойдем, крошка……ЭЙ — ВЫ — УСТАНОВИТЕ ЛИЧНОСТЬ!…пум-пум-пум……тогда я поднимаюсь к нему, а он ко мне, а я к нему……ПРИВЕТ, НАРК ДЕВЯТЫЙ! У МЕНЯ ЧИТАЕТСЯ ПРИВИДЕНИЕ В ОБЛАСТИ ДВЕНАДЦАТОГО КАСКАДА.— УГУ. Я ЗАКОНЧИЛ СЧИТКУ. ПРОСТО МУСОР. СБРОСЬ ЕГО, БАРФ ПЕРВЫЙ.— ОСТОРОЖНО! Я ПОДОБРАЛ КАКОЙ-ТО ОБЪЕКТ НА КАСКАДЕ НОЛЬ-ШЕСТЬ-НОЛЬ, НАРК ДЕВЯТЫЙ. ВОЗМОЖНО, БРОДЯГА.…НИК-НИК-НИК…— СБРОСЬ ЕГО, НАРК ПЕРВЫЙ. НАМ НУЖНО УПРАВЛЯТЬ ТРАНСПОРТОМ, ПОМНИ!— ЭЙ, ТЫ! ДАЙ МНЕ ОБЪЕКТ НА ШЕСТЬ-НОЛЬ, А ТО Я СБРОШУ, ЧИТАЕШЬ?Нечто напоминающее путаницу из светящихся проволочных вешалок для одежды целенаправленно подплыло к О'Лири и зависло, медленно вращаясь.— Похоже на бестелесную мигрень, — сказал он. — Интересно, пройдет ли, если я закрою глаза… если бы они у меня были…— О'КЕЙ, ТАК ЛУЧШЕ. А ТЕПЕРЬ ДАВАЙ СЪЕДИМ ЭТОТ ЛИШНИЙ НОМЕР.— Раз у меня нет глаз, стало быть, я ничего не вижу, — решил Лафайет. — И все-таки на меня надвигаются какие-то видения… и мой мозг их перерабатывает в зрительные и звуковые образы. Но…— ОТВЕЧАЙ МНЕ, ЧУДО!— Кто, — спросил Лафайет, — я?— ЗАМЫКАЙ НА УРОВНЕ А! ЛИШНИЙ НОМЕР, СКОРЕЕ. У ТЕБЯ ТРАНСПОРТ ДАЛ ЗАДНИЙ ХОД, ПО ШЕСТИ ГЕКЗАМЕТРАМ НА ДЕВЯТИ УРОВНЯХ!— Кто вы? Где вы? Где я? Выведите меня отсюда! — закричал Лафайет, изгибаясь, чтобы осмотреть все вокруг.— КОНЕЧНО, КАК ТОЛЬКО ДАШЬ МНЕ ЛИШНИЙ НОМЕР, НА КОТОРОМ МОЖНО ЗАМКНУТЬСЯ!— Я не знаю, что такое лишний номер! Похоже, что я плаваю в каком-то супе из светящегося алфавита. Не суп, а алфавит, вы понимаете…Из тьмы возник человек; в плавном падении он вплотную приблизился к Лафайету. Одет он был в нечто напоминающее трико с блестками и светился зеленоватым светом. Лафайет кинулся навстречу с радостным криком. Слишком быстро! Он сдержался, чтобы избежать столкновения, краем глаза заметил испуганное лицо, которое повернулось, чтобы рассмотреть его перед вступлением в контакт.Толчка не было, было лишь ощущение, что ты нырнул в облако кружащихся частиц, затянутый вздымающейся силой…— Две дюжины чертей , пляшущих на турецком барабане! — прорычал незнакомый голос.Свет и звук взорвались над О'Лири. Он уставился на пластиковую табличку, прикрепленную к запястью мужчины. На ней была выбита надпись:ЛИШНИЙ НОМЕР 1705 ПОСЛЕДНИЙ ШАНС, ЧУДО! УХОЖУ… УХОЖУ…— Лишний номер — одна тысяча семьсот пять! — выкрикнул О'Лири.Откуда-то появился гигантский невидимый крюк, подцепил его сзади за шею и швырнул через Вселенную.
Когда голова Лафайета перестала вращаться, он обнаружил, что стоит в камере размером не больше лифта. Стены, потолок и пол мягко светились молочным светом. Со стены мигал красный свет. Раздался тихий смешок. Панель перед ним открылась, как вращающаяся дверь, в большую бледно-зеленую комнату с полом, застланным ковром. Потолок был звукопоглощающий. За письменным столом сидела безупречно ухоженная женщина неопределенного возраста. Она очень хорошо выглядела, несмотря на бледно-зеленые волосы и полное отсутствие бровей. Женщина строго взглянула на него, указала на стул, нажала кнопку на столе.— Трудно пришлось? — спросила она тоном делового участия.— А-а… слегка, — вежливо ответил Лафайет, осматривая комнату, обставленную легкими стульями, пальмами в горшках, увешанную эстампами на спортивную тему. Мягко работали кондиционеры.— Вам нужны носилки или вы в состоянии передвигаться сами? — живо спросила зеленоволосая секретарша, когда Лафайет шагнул в комнату.— Что? А-а, понимаю, вы имеете в виду мое перевязанное крыло. Оно уже не так меня беспокоит, благодарю.Женщина нахмурилась:— Не в порядке с головой?— Ну, по правде говоря, я немного не в себе. Я знаю, это глупо звучит, но… кто вы? Где я?— О, братец! — Женщина нажала другую кнопку и сказала в невидимый селектор: — Фринк, пошли сюда команду трогов с носилками. У меня 984 и, похоже, того… — Она глянула на Лафайета с усталым сочувствием. — Сядьте и не беспокойтесь, приятель. — Она покачала головой, как человек, проходящий тест, входящий в ряд требований к профессиональной пригодности.— Спасибо, — Лафайет робко присел на край низкого стула, обтянутого оливковой кожей. — Вы у-у-узнаете меня? — спросил он.Женщина уклончиво развела руками:— Как мне уследить: кадровый список включает более чем тысяча двести человек. — Она моргнула, словно ей в голову пришла идея. — Вы не амнак?— Это кто?— Мама миа! Амнак означает отсутствие памяти. Потеря индивидуальности. Иными словами, вы не помните свое собственное имя.— По правде, кажется, я не вполне уверен в этом.— Правую руку, указательный палец, — сказала она утомленно.Лафайет подошел к столу и предложил палец, который женщина схватила и прижала к стеклянной пластинке, встроенной в крышку стола. Множество подобных пластинок находилось между расположенными друг против друга кнопками. Мигнул свет, затрепетал и погас. На матовом стекле экрана появились буквы.— Раунчини, — сказала она. — Динк 9, Фрэнчет 43, Гиммель низшей категории. Звонить? — Она с надеждой взглянула на него.— Не слишком громко, — медлил Лафайет. — Послушайте, мэм, могу я все-таки быть с вами откровенным? Я, кажется, встретился с тем, что выше моего понимания.— Повремените, Раунчини. Все это вы можете описать в докладной. У меня дел по горло.— Вы не поняли. Фактически я не знаю, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55