Говорили они о Брендоне, но то и дело поминали и других. Маркхема лит-Л'Ранджа... Геласаара... Леди Ризьену... нет, о ней он только думал.
Кириархея.
Осри словно стукнули по лбу.
«Илара! А потом еще мой дурацкий вопрос: зачем ты женился на маме?»
Он ощутил, как краска бросается ему в лицо, и пожалел, что сидит не у себя в кубрике, подальше от чужих глаз. Пальцы его ощупывали тетрадрахму в кармане, но и это мало успокаивало его.
«Не заводи себе любовниц, — посоветовала ему как-то мать в редкий момент откровенности. — Они свяжут тебя по рукам и по ногам, да еще высосут все соки». В справедливости этого он мог убедиться не раз после ее впечатляющих ссор. Мать вообще отличалась умением делать неудачный выбор; Осри на дух не переносил всех ее любовников — единственное, в чем с ним были солидарны его младшие сестры.
В сравнении с этим отцовский дом всегда выгодно контрастировал с этим: тихая, почти монастырская атмосфера, музыка, искусство, знания. Еще ребенком Осри привык к тому, что отец холодно относится к леди Ризьене. Подростком он заподозрил, что женщины отца вообще не интересуют; правда, мужского общества он тоже не искал. Позже он решил, что Себастьян избрал безбрачие для того, чтобы целиком посвятить себя работе.
И все это время на рабочем столе Себастьяна стоял портрет Илары. Осри никогда не задавался вопросом, почему.
И еще фраза из давнего разговора:
«Он одно из редчайших явлений в нашей культуре, — говорил отец о Геласааре. — По-настоящему моногамная личность. Мне кажется, он понимает, что перегружать память случайными связями может оказаться невыносимо».
Осри украдкой покосился на отца.
Собственно, осознание места Илары в жизни отца ничего не меняло. Осри подозревал даже, что никогда не сможет заговорить с ним об этом. Но в очередной раз он ощутил себя так, словно вселенная перевернулась с ног на голову.
Себастьян поднял взгляд и улыбнулся.
— Мне кажется, я могу посвятить вас в тайну Глаза-Далекого-Спящего, джентльмены, — объявил он.
Осри узнал эту едва заметную улыбку; он почти слышал голос отца, напоминавший ему: «Лучший способ удержать людей от разговоров на ненужную тебе тему — это посвятить их в еще больший секрет».
— Позвольте рассказать вам то немногое, что мне известно про Сердце Хроноса...
* * *
ОБЛАКО ООРТА; СИСТЕМА АРТЕЛИОНА
Метеллиус Хайяши сделал медленный вдох и еще более медленный выдох.
«Я не позволю себе злиться. Я даже не посмотрю на часы. Арменаут ждет от меня именно этого».
Оперативное совещание командного состава было назначено на 12.00 стандартного времени. Хайяши с заместителями прибыл час назад, капитаны фрегатов — минут пятнадцать назад. Арменаут и КепСингх, капитаны «Фламмариона» и «Бабур-Хана», ждали до последнего момента. Следов «Жойе» курьеры найти так и не смогли. Уже одно это говорило о том, с чем столкнулся Флот, — впрочем, подумал Хайяши, Арменауту это все равно.
(Шаттл), — доложил вахтенный офицер.
Хайяши заложил руки за спину, принял по возможности невозмутимый вид и как мог сохранял его, спускаясь на лифте в причальную камеру носовой бета-секции. Марго просила его встретить капитанов.
В ушах его снова звучал ее голос:
«Не забывай, Метеллиус, Семион мертв. Отныне Арменаут и ему подобные могут добиться повышения только боевыми заслугами. Вспоминай это каждый раз, как видишь его лицо, и жалей его. Мне его жалко».
Зашипев, выдвинулся и опустился с лязгом на металлический настил палубы трап шаттла. Из люка выпрыгнули и замерли по стойке «смирно» по обе стороны от трапа двое пехотинцев.
Затем на верхней ступеньке трапа показались две фигуры; одна низкая и округлая, вторая высокая и властная. Начищенные звезды на погонах были видны даже от противоположной стены причального дока.
Взгляд Метеллиуса против воли опустился на часы: ровно двенадцать.
— У меня есть разрешение пройти к вам на борт. — Голос принадлежал Арменауту. КепСингх вдруг поднял взгляд, но ничего не сказал.
Стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, Метеллиус шагнул вперед, по уставу отдал честь и пригласил их следовать за собой.
Входя в лифт, он дотронулся до своего босуэлла: (У них разрешение... и все в белом. КепСингх тоже...) Тут Метеллиус бросил взгляд на невысокого капитана и поразился тому, как тот глядит на его повседневный синий мундир; почти с ужасом.
Пока лифт поднимался, никто не произнес ни слова; выходя, Метеллиус снова набрал личный код Марго: (КепСингх прилетел на шаттле Стигрида; блокады не было.) — Больше ничего передать он не успел.
Это дало Марго несколько секунд приготовиться, пока они шли по коридору. Часовые у входа в штабную комнату вытянулись по стойке «смирно», пропуская их внутрь. Арменаут как старший по рангу вошел первым, за ним КепСингх и Метеллиус.
Все остальные капитаны уже ждали их, разумеется, в синих мундирах — включая Марго. Метеллиус заметил, как верхняя губа Арменаута слегка скривилась.
— Садитесь, и мы начнем, — произнесла Нг. — Рада видеть тебя, Стигрид. Давненько мы не виделись — с самой Академии, так ведь?
«А теперь я старше тебя по званию. Неплохой первый залп, Марго», — одобрительно подумал Метеллиус.
Арменаут пробормотал что-то в ответ, но даже обычная маска дулу не могла скрыть, что дружбой между ними никогда не пахло.
Впрочем, она уже повернулась к КепСингху, на этот раз протягивая руку.
— Капитан КепСингх, — с уважением в голосе сказала она. — Мы не встречались еще, но адмирал Хорн отзывался о вас в превосходной степени.
Круглое лицо КепСингха немного смягчилось.
— Мы вместе служили лейтенантами в восьмую кампанию против Шиидры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166