Когда скользнул в сторону люк, отделявший его от наскоро переоборудованных грузовых отсеков, получивших теперь название «гражданской территории», Осри увидел отца с Брендоном, сидящих в низких креслах — стиль «ретрофутура» все еще не вышел из моды. Тианьги в просторной центральной комнате был настроен на стандартный режим «весенний ветерок» — в общем, все выдавало военное происхождение помещений, по необходимости выполнявших функции роскошных апартаментов для неизвестно откуда взявшихся Особо Важных Персон.
При появлении Осри оба подняли взгляд. Правая рука Осри против воли скользнула в карман и сжала клочок шелка и металлический кругляш.
— Доброе утро, сын, — кивнул ему Себастьян.
— Доброе утро, — эхом отозвался Брендон.
И прежде чем Осри успел сделать по комнате пару шагов, он заметил, как они переглянулись. Это был короткий, почти незаметный обмен взглядами, но он напомнил Осри его школьные годы и сводившую его тогда с ума мысль о том, что его отец и этот Крисарх с невозмутимым лицом-маской понимают друг друга без слов.
И это заставило его отреагировать точно так же, как тогда: нелицеприятной правдой.
— Я помешал вашей беседе? — И он сделал шаг назад, к двери.
— Мы обсуждали наш маршрут, — ответил Себастьян тем же ровным, дружеским тоном, которым только что обращался к нему Брендон. Это прозвучало как отговорка. — Почему Нукиэль повел корабль не на Арес? Может, ты слышал от младших офицеров что-нибудь, способное пролить свет на эту загадку?
Осри помедлил, вернулся и сел в свободное кресло.
— Они не слишком откровенны в разговоре со мной, — сказал он. — Что вполне естественно, учитывая обстоятельства. Но я слышал все же кое-какие разговоры в штурманской, да и в кают-компании тоже. Похоже, они удивлены не меньше нашего. Нет, больше.
— Нукиэль производит впечатление образцового службиста, — пробормотал Себастьян.
— Он действительно не похож на того, кто, бросив все, летит в поисках озарения на ненормальную планету, полную самозваных пророков, — не без язвительности заметил Осри.
Брендон встал и потянулся.
— Что ж, попробуй разузнать, что сможешь. Я тоже попытаюсь вечером. — Он посмотрел на Себастьяна и улыбнулся. — А пока, если я не сосну, им придется силой выдирать меня из постели, когда мы прилетим на Дезриен.
Дверь в противоположной стене открылась, закрылась, и Брендон исчез.
Осри увидел, как отец сосредоточенно щурит глаза — знакомый жест, означающий задумчивость.
— И что мне с тобой теперь делать? — спросил он совершенно без злобы, но почему-то Осри предпочел бы сейчас материнскую язвительность.
— Только не играй со мной в дипломатию, — торопливо сказал он, заметив, что отец обдумывает следующие слова. — Можем мы хоть раз поговорить прямо?
Брови Себастьяна поползли вверх.
— Ты можешь не бояться помешать какому-либо важному нашему с Брендоном разговору. — Он помолчал немного. — К моему глубокому сожалению.
Острый край монеты больно врезался Осри в руку.
— Это ты насчет того, что во всех его будущих ошибках обвинят меня?
Себастьян раздраженно отмахнулся рукой.
— При чем здесь обвинения или ошибки? Речь идет о том...
— Речь идет о том, — перебил его Осри, — что я обвинил его в дезертирстве — что истинная правда. Я обвинял его в дезертирстве из трусости, что сейчас считаю не соответствующим истине. Но даже и так, как мог он бросить все, во что мы верим, все, что поклялись защищать? Он ведь собирался вступить в ту самую шайку рифтеров, которые сейчас сидят в карцере!
— Он собирался найти Маркхема лит Л'Ранджа, — уточнил Себастьян.
— Ты хочешь сказать, он не дезертировал? В день собственной Энкаинации, когда половина правительства собралась во дворце на торжественную церемонию?
— Я этого не отрицаю.
— И все для того, чтобы найти Маркхема лит Л'Ранджа, человека, уже десять лет объявленного вне закона? — продолжал Осри. — Рифтера! Это так?
— Так.
— Тогда чем это отличается от дезертирства?
— Разница в его намерениях, — медленно произнес Себастьян. — Жаль, что у нас мало времени... до того, как мы попадем на Арес. — Он нахмурился с отсутствующим видом, потом снова поднял взгляд. — Я не могу давать оценку мотивировкам и намерениям Брендона. Будем исходить из того, что он мне не до конца доверяет. Но из разговоров с Монтрозом, Ивардом и некоторыми другими я могу сделать вывод, что Маркхем никогда не нападал на панархистов, только на других рифтеров.
— И это оправдывает дезертирство? Ничего себе! Крисарх из Дома Феникса, грабящий других воров? — Сарказм Осри достиг опасного предела, но одновременно с этим отец казался все больше погруженным в собственные мысли.
— Мне кажется... мне кажется, целью его было добиться справедливости вне системы. — Взгляд Себастьяна переместился на лицо Осри, но прищуренные глаза, казалось, не видят его. — С точки зрения Брендона — согласись — система действовала не лучшим образом.
— Возможно, если бы он меньше пил, а больше старался, он бы... — Слова Осри казались жалкими и неубедительными даже ему самому. Он-то помнил — и не сомневался в том, что это помнит и Себастьян — свое потрясение, когда он узнал, что Брендона вышибли из Академии за попытку усложнить свою подготовку.
«Семион хотел делать из Брендона марионетку для вращения в высшем свете, точно так же, как из Галена — семейного покровителя искусств», — говорил ему Себастьян в один из первых их разговоров наедине на борту «Телварны». — «Геласаар сделал только одну ошибку: он доверил контроль за образованием младших братьев Семиону. Впрочем, откуда ему было знать, что он ошибается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166