.. Нет, опять не то!
Лиля больше не закрывала лицо руками. Андрей ещё раз посмотрел на её правую руку - вполне нормальную, здоровую руку со здоровыми розовыми ногтями. Потом - в глаза, прячущиеся за стеклами очков в тонкой металлической оправе.
Она смотрела на него, словно чего-то ждала. Наконец, проговорила высоким срывающимся голосом:
- И что будет дальше? После того, как вы сделаете все эти анализы? Что они должны показать?.. Раз дело дошло до анализов, то получается, мое положение очень серьезно, да?
"Нет", - подумал он с досадой. - "К сожалению, нет... Нет ничего против тебя, девушка. Ничего существенного... Болезнь Рено, синдром Рено. Это все лишь предположения Володи Груздева, который не устает напоминать, что он ни в коем случае не ставит диагноза. Ни отсутствие, ни наличие у тебя этой болезни ничего не докажет. Во всяком случае, не докажет того, что в кафе была другая женщина. И даже твои "провалы в памяти", касающиеся падения, не только ничего не объясняют и не доказывают, но ещё больше запутывают... Есть, пусть шаткое, но алиби. Зато нет мотива.
Даже если экспертиза установит, что волос, найденный на теле убитой Кузнецовой, идентичен твоим волосам, и это не подтвердит ничего. Ты снова вывернешься, как змея, как хитрая очкастая белка, избравшая совершенно правильную тактику: "Доказывайте, объясняйте сами. Я была в этом кафе, меня видели, меня помнят. Ненависти к Кузнецовой никогда не питала. За что вы меня мучаете?"
Однако, вслух сказал так же спокойно и с расстановкой:
- Вас понесло в кафе не раньше не позже, чем в ночь убийства. Вы почему-то оделись так, что в любой момент вас могла подменить за столиком любая другая женщина, хотя бы отдаленно на вас похожая. Вы - бывшая любовница Валерия Киселева, на даче которого убили супругов Райдер. Вы жена бывшего возлюбленного Олеси Кузнецовой... Слишком многое сходится именно на вас. Вам так не кажется?
Муратова ничего не ответила. Сняла очки, положила их к себе на колени, страдальчески сморщилась и потерла лоб пальцами обеих рук. Спросила, можно ли ей принять лекарство. Андрей равнодушно кивнул на стакан и графин с водой. Она достала из сумочки небольшой пластиковый флакон, вытряхнула на ладонь две белых таблетки, проглотила, не запивая.
Он, между тем, продолжал:
- Возможно, супругов Райдер убила женщина невысокого роста, надевшая мужские ботинки и имитировавшая мужские следы. В волосах убитой Кузнецовой нашли черный женский волос... Хотите на неё посмотреть?
Возразить она не успела. Андрей выхватил из папки фотографию и сунул ей прямо под нос. Фотографию мертвой женщины с разможенной головой и изуродованным, залитым кровью лицом.
Синеватые жилки на Лилиных висках упруго вздулись, глаза расширились.
- Уберите.., - теперь её губы были почти белыми. - Пожалуйста, уберите!.. Я не знаю, как объяснить, я не могу объяснить... Ну, зачем мне её убивать?
- Скажите, кто пригласил вас в кафе? Мне безразлично, кто это: мужчина, женщина. Я просто должен знать фамилию этого человека!
Она по-прежнему неотрывно смотрела на снимок, забыв надеть очки. Огромные расширенные глаза, и это непонятное выражение...
- Простите, что?..
- Я должен знать фамилию человека, пригласившего вас в кафе.
- А разве показаний официанта недостаточно? Разве недостаточно того, что меня видел и помнит, чуть ли не весь обслуживающий персонал? Вот вы говорите, "плащ", "очки". Но официант ведь вспомнил мое лицо? Разве не так? Зачем же вы спрашиваете? Что вы пристали ко мне с этими вашими синими пальцами?.. Я не имела права посидеть в кафе? Вот скажите, не имела? Да, может быть, я ждала любовника!
- Валерия Киселева?
- Мы не поддерживаем отношений, и я... Я больше не имею отношения к этой даче!
- Назовите фамилию подруги, пригласившей вас в кафе.
Она вдруг вся как-то сникла, вместо того, чтобы надеть очки, убрала их в сумочку и тихо уронила:
- Нет... Я ничего больше не буду говорить. Доказывайте, что хотите. Ни Олеси, ни, тем более, её мужа я не убивала.
Андрей отметил это "тем более", подумал о том, что возможное отсутствие у Муратовой болезни этого Рено-Рейно хоть и не доказательство, но за него все-таки можно будет зацепиться. Ведь, в самом же деле, не травма руки была у той женщины, которая схватилась за стойку. Ведь склонен же официант считать, что у женщины, заказавшей после полуночи кофе, пальцы были совершенно нормальные...
Он снова ощутил что-то похожее на тревогу, почему-то вспомнил о заболевшем саксофонисте и ещё о том, что проспал и не успел утром побриться. Включил свет: дождь все не кончался, и в кабинете было довольно темно.
Лиля, сложив тонкие пальцы домиком, держала их перед лицом.
Андрей неожиданно спросил:
- Лилия Владимировна, а у вас в детстве было какое-нибудь прозвище?
- Хотите узнать, не звали ли меня "львом" или "львенком"? - она кисло усмехнулась. - Нет, меня звали "белкой"... Я не похожа на льва.
Она оставалась такой же скучной и вялой, и когда у неё снимали отпечатки пальцев, и когда брали волосы на экспертизу.
Пропуск на выход он подписал: оснований для задержания не было никаких. Жующий Красовский вошел в кабинет, когда Лиля уже брала из рук Андрея узкий белый листок.
Медицинские карточки на стол Серега выложил довольно демонстративно. Она скользнула по ним пустым взглядом. Андрей успел удивиться тому, что карточек две - её и ребенка. Потом вспомнил, что Груздев говорил, что-то о наследственности в связи с этим самым синдромом Рено.
Красовский сладко чавкнул над ухом, от него пахло шоколадом. И физиономия его светилась непередаваемым, злым удовлетворением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111