– И все-таки мне кажется, что такая жизнь противоестественна. Ты сама говорила, что основным законом вселенной является закон равновесия. Так объясни же, как можешь ты без конца расходовать себя, отдавать другим все силы, сострадание, сочувствие, ничего не получая взамен?
– Все не так просто, – покачала головой Мэгги. Ее взгляд был задумчив, а в изгибе губ появилось что-то трогательное и беззащитное.
– Ты должна не только давать, но и брать!
Мэгги кивнула.
– Да, обычно люди так и поступают. Это справедливо. Но я не знаю, насколько в данный момент я способна на какие-то чувства.
– А если я скажу, что даже малых крох будет достаточно?
– Я тебе просто не поверю. – Она коротко вздохнула. – Впрочем, все это не имеет значения. Если бы ты не был так потрясен тем, что произошло сегодня, ничего бы не было!
– А я уверен, что было бы! – И, не дав Мэгги возразить, Джон привлек ее к себе и поцеловал.
Чуть не с того самого дня, когда Мэгги впервые увидела Джона, она твердо решила: если все будет так, как сейчас, она сумеет его остановить. Казалось бы, что может быть легче: просто сказать «нет», и все. Зачем ей любовник, если и так у нее хватает проблем? Любовь, страсть, даже простое желание – все это могло ей только помешать.
Она была уверена в этом.
Абсолютно уверена.
И все же она ошиблась.
К ее огромному удивлению, кроме страсти и желания, в простом соприкосновении губ были заключены нежность и тепло нормальных человеческих отношений. И ее тело, которое так часто погружалось в чужую боль, отчаянно жаждало этого целительного тепла, а измученный дух стремился к покою. Именно это и предлагал ей сейчас Джон.
В его чувстве не было ни боли, ни страха, ни темноты, и Мэгги испытала странное облегчение от одного только сладостного предчувствия того, что должно было случиться теперь уже совсем скоро.
Она сама не заметила, как оказалась у него на коленях. Ее пальцы ласкали волосы Джона, и она удивилась, какие они густые и мягкие. Потом его пальцы скользнули ей под свитер, и хотя они были прохладными, прикосновение обожгло ее. Мэгги даже вскрикнула от неожиданности и тут же застонала от ощущения блаженства, неземного, райского блаженства, которое казалось ей вдвойне сильным после многих лет скитаний в холодных и мрачных пустынях страданий и страха.
Услышав ее голос, Джон отстранился, но лишь настолько, чтобы заглянуть ей в лицо. Его глаза сделались темно-зелеными, как морская волна, и Мэгги вдруг почувствовала, что не может отвести от них взгляд.
– Дай то, что можешь, Мэгги, – проговорил он, слегка задыхаясь. – Я не прошу большего!
В ответ она коснулась его лица, коснулась осторожно и настойчиво, словно была слепа и не могла видеть иначе, как с помощью пальцев. Впрочем, в каком-то смысле она и была слепа и только теперь прозрела.
– Я знаю, – прошептала она в ответ.
8 ноября, четверг
Как и было обещано в «Новостях», после полуночи дождь еще усилился. Ветер выл, стонал и гремел черепицей на крыше, но Мэгги ничего этого не слышала. В ее освещенной ночником спальне было уютно, тепло и спокойно. О том, что снаружи грохочет самая настоящая осенняя буря, она даже не думала, целиком отдавшись новым ощущениям. Мэгги и в голову не приходило, как приятно просто лежать в постели рядом с кем-то, кто тебе дорог. Это было не просто приятно, а очень приятно. Она была не прочь продлить это ощущение.
Джон, приподнявшись на локте, посмотрел на нее.
– О чем ты молчишь? – спросил он.
Мэгги улыбнулась:
– Просто слушаю дождь. И мечтаю, чтобы ночь продлилась еще немножко.
– Опять этот твой фатализм! – воскликнул Джон с наигранной легкостью.
– Прости. Боюсь, у меня не слишком легкий характер. Утро все равно придет, Джон!
– А за ним придет следующее, а потом еще одно. Утром ничего не кончается, Мэгги.
– Ты так думаешь?
– Да. – Он повернулся и обнял ее одной рукой, а пальцы другой запутались в пушистых рыжих волосах Мэгги. – Я не могу потерять тебя.
Он поцеловал ее, и Мэгги ответила. Ее руки обвились вокруг его шеи, а рот с жадностью прижался к губам. Она смутно подумала: как странно, что Джон так сильно действует на нее. Она знает его всего неделю. Иногда неделя может быть длиннее всей жизни, а знание и время никак не зависят друг от друга.
Они даже не испытывали никакой неловкости. Казалось, каждый из них точно знал, что понравится другому больше всего. Но когда Мэгги проводила пальцами по его спине, вызывая в нем дрожь нового желания, она смутно удивлялась новым ощущениям, которые будило в ней прикосновение к этому незнакомому телу – такому неподатливому, твердому, сильному.
Она догадывалась, что он может быть неутомимым и изобретательным любовником, но не подозревала, что одно только имя, произнесенное вслух, может так сильно действовать на Джона. Каждый раз, когда она была почти уверена, что он не сможет дать ей ничего сверх того, что она уже испытала, Джон дарил ей новую радость.
– Теперь мне совершенно ясно, – пробормотала Мэгги много-много времени спустя после того, как под потолком спальни затих их последний блаженный стон, – что ты не всю свою жизнь создавал финансовую империю.
Джон усмехнулся и крепче прижал ее к себе.
– У каждого мужчины может быть хобби.
– Так я и думала. Тебя можно поздравить. Твоя энергия, напор и решимость не знают себе равных.
– Спасибо. Мне тоже очень понравилось. – Он немного помолчал. – Мэгги…
– Ничего не говори, ладно? – произнесла она совсем тихо.
– Не скажу, – ответил Джон. – Ведь ты, наверное, уже знаешь, правда?
– Просто я не хочу слышать слова. Не сейчас. Потом, когда все закончится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117