Мэгги бросила взгляд в сторону камина. Сегодня в нем не горели дрова, но диванчик перед ним выглядел очень и очень уютно.
– А я терпеть не могу подглядывать, – объяснила она.
– О чем ты говоришь, Мэгги?! – воскликнул Джон.
– В этой комнате не произошло никакого преступления, – поспешила успокоить она его. – Просто супруги Митчелл жили достаточно активной половой жизнью.
Джон тоже бросил быстрый взгляд на диванчик у камина, потом снова посмотрел на нее.
Мэгги не пыталась прочесть его мысли, она даже не стала гадать, поверил он ей или нет. Держа альбом как щит, она перешла в следующую комнату. Здесь Мэгги даже не остановилась, но ее внутреннее «я» продолжало работать: смотреть, прислушиваться, ощущать.
В спальне она уловила слабый отзвук еще одной домашней ссоры. Насколько поняла Мэгги, вопрос шел о покупке попугая. В солярии она стала свидетельницей яростного супружеского соития, а войдя в столовую, поняла, что кто-то из Митчеллов сильно порезался осколком разбитого зеркала. В рабочем кабинете Томаса Митчелла кипело много деловых споров, последний из которых произошел между ним и его тестем…
О каждом событии или ощущении Мэгги сообщала громким, спокойным голосом, отчасти для того, чтобы не потерять контакта с реальным миром, отчасти для того, чтобы держать в курсе Джона, который молча двигался за ней по пятам. Мэгги на него не смотрела, но чувствовала его присутствие. Это ощущение тоже помогало ей владеть собой и управлять своим вторым «я», которое иначе могло бы уйти слишком глубоко в богатую сильными эмоциями жизнь Митчеллов. Правда, это было не особенно опасно, но Мэгги чувствовала себя не вправе влезать в подробности чужой жизни. Поэтому она лишь скользила по верхам, вполне уверенная, что не пропустит момент нападения.
И все же с каждой минутой ей становилось все труднее оставаться незаинтересованным наблюдателем, сохранять безопасную дистанцию между собой и тем, что она чувствовала. Мэгги неожиданно почувствовала страх. Может ли она затеряться, утонуть в чужих эмоциях? И если это все же произойдет, сумеет ли она отыскать дорогу назад?
Миновав кухню, откуда доносилось несколько мужских голосов, Джон и Мэгги стали осматривать комнаты с правой стороны коридора. Но ни в тренажерном зале, ни в ванной, ни в прачечной, ни в кладовке не оказалось ничего интересного. Мэгги уже начала понемногу склоняться к мысли, что произошла ошибка и Саманта Митчелл ушла из дома по своей собственной воле. Непроверенной оставалась только одна игровая комната. Ничего не подозревая, Мэгги вошла туда и даже подняла руку, чтобы включить свет, и в этот момент волна всепоглощающего ужаса едва не сбила ее с ног.
К счастью, все длилось недолго, но Мэгги успела испытать и первоначальный испуг, превратившийся в панический, почти животный страх, и крепкую хватку чужих рук, и резкий привкус хлороформа. Потом наступил полный мрак – такой плотный, словно она провалилась в самые недра земли.
– Мэгги!!!
Она пришла в себя. Джон обнимал ее за плечи, не давая упасть. Пугающая тьма отступила, оставив после себя лишь космический холод, проникавший, казалось, до самых костей. Но страшнее этого холода была леденящая душу уверенность…
– Это он, Окулист, – прошептала Мэгги. – Он ее похитил!..
8
В бывшей рабочей комнате новоорлеанского полицейского участка разместился штаб уникального оперативного подразделения ФБР. На столах стояли компьютеры, стопками лежали дела и отчеты, вились ленты компьютерных распечаток, стояли переносные доски, к которым кнопками были прикреплены фотографии, диаграммы, планы городских кварталов и домов. На одну из таких досок, сплошь завешанную фотографиями, в задумчивости уставился специальный агент Тони Харт.
– Ничего не понимаю! – объявил он минут через пять. – Не вижу никакой закономерности.
– А ты посмотри получше.
Тони вздохнул.
– Я уже смотрел, босс. Еще немного, и у меня глаза на лоб вылезут.
Специальный агент Ной Бишоп оторвался от клавиатуры портативного компьютера и сухо сказал:
– Может быть, тогда ты наконец увидишь!
– Лично я уверен, что на нас наслали порчу.
Бишоп слегка приподнял бровь.
– Вот именно, порчу! – твердо повторил Тони. – Ваш источник что-то говорил насчет вуду, и я считаю, мы должны учесть эту возможность.
– Похоже, Тони, тебе необходим отпуск, и как можно скорее.
– Да бросьте вы! Вы же верите в телепатию и ясновидение, так почему же вы не верите в сглаз?
– Потому что для телепатии и ясновидения не нужно шить из мешковины никаких кукол, не нужно набивать их человеческими волосами, а потом протыкать раскаленными вязальными спицами.
Тони ненадолго задумался.
– Ну, не знаю, босс. С тех пор, как я пришел к вам работать, я видел достаточно много странных вещей.
– Если ты не отдохнешь как следует, то завтра тебе, пожалуй, начнет казаться, что твой начальник тоже зомби-рован.
– Я этого не говорил, – быстро ответил Тони. – Хотя отрицать очевидное не в моих правилах.
Бишоп пропустил шпильку мимо ушей.
– Подай-ка мне досье на нашего банкира, – сказал он, и Тони протянул ему через стол требуемую папку.
– Я был бы весьма признателен, если бы вы или Миранда немного помогли нам, – сказал он. – Одно маленькое озарение – и дело в шляпе! Ну что вам стоит, а?
Не успел он договорить, как Бишоп внезапно побледнел. Глаза его закрылись, воздух с присвистом вырывался изо рта сквозь сжатые зубы.
Тони пристально смотрел на начальника. На этот раз ему пришлось ждать чуть ли не на две минуты дольше, чем обычно. Наконец веки Бишопа дрогнули. Еще несколько мгновений его пронзительный взгляд устремлялся в бесконечность, потом огонь в глазах погас, и Бишоп, достав из кармана белоснежный носовой платок, смахнул со лба бисеринки пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117