Потрясло его совершенно иное. Как, оказывается, мало знает он о том, что такое реальность. Потому что если мир, в котором он живет, допускает существование эмпатов, ясновидящих и кровожадных чудовищ, обладающих способностью возрождаться, чтобы снова и снова мучить свои жертвы, потому, что кто-то когда-то не сумел их вовремя остановить, тогда… тогда реальности его собственной жизни есть не что иное, как дом на песке.
Сознавать это было не слишком приятно, но вместе с тем – интересно и захватывающе. До недавнего времени Джон совершенно искренне считал, что в природе не осталось тайн, во всяком случае, лично для него. Когда он создал свою могущественную финансово-промышленную империю, огромный, доведенный до совершенства механизм, способный функционировать практически самостоятельно, – все честолюбивые цели и задачи, которые Джон когда-то ставил перед собой, оказались достигнуты. Все его мечты сбылись, и жизнь Джона незаметно превратилась в привычное и предсказуемое существование. Джон еще не был готов признаться, что спокойная и размеренная жизнь ему осточертела, но назвать ее скучной он уже мог. Особенно теперь.
Джон уже не помнил, когда в последний раз оказывался в столь сложной, запутанной и… захватывающей ситуации, требовавшей от него мобилизации всех моральных и физических сил и серьезного напряжения ума. Своим умом он когда-то по праву гордился, но он, оказывается, успел изрядно закоснеть, убаюканный годами спокойного бытия.
Только сейчас Джону стало ясно, почему в свое время Квентин пошел работать в ФБР. Джон прекрасно знал, его друг наделен бесшабашным, дерзким, в высшей степени независимым характером, что в сочетании с критическим умом и едким юмором делало его совершенно непригодным к полицейской службе в ее обычном понимании. Квентин пошел в ФБР только потому, что Ной Бишоп потихоньку набирал людей с паранормальными способностями в новое, сверхсекретное подразделение, где Квентин смог найти наилучшее применение своему редкостному таланту, казавшемуся всему остальному миру непонятным, странным и даже пугающим.
– Паршивым же другом я для него был! – пробормотал Джон сквозь стиснутые зубы.
Одно то, что Квентин сохранил дружеские отношения с ним, несмотря на то что Джон не только не верил в его способности, но даже позволял себе посмеиваться над «пророком», как он часто его величал, многое говорило о характере Квентина. Как, впрочем, и о характере самого Джона. Если Квентин показал себя мудрым, терпеливым, всепрощающим, то каким упрямым, грубым, подчас жестоким был он сам.
И глупым.
Что ни говори, вывод был неутешительным.
– Джон?!
Он оттолкнулся от стены, на которую опирался, и выпрямился, удивляясь про себя, как он мог так глубоко задуматься и не услышать ее приближения. Но стоило ему увидеть лицо Мэгги, как все посторонние мысли вылетели у него из головы.
– Что случилось, Мег? Что с тобой?!
Мэгги засунула под мышку альбом для набросков и, натянуто улыбнувшись, достала из кармана сотовый телефон.
– Холлис показалось, она вспомнила что-то важное, но, к сожалению, ничего нового я не узнала. – Ложь далась ей сравнительно легко, и Мэгги поспешно продолжила, боясь, как бы Джон, который в последнее время довольно остро реагировал на все, что касалось ее лично, не догадался о том, что она предпочла бы от него скрыть. – Но я все равно за нее беспокоюсь. Она и Эллен Рэндалл – единственные оставшиеся в живых жертвы Окулиста. И если Эллен останется слепа и не представляет для него опасности, то Холлис… В четверг ей снимут бинты, и не исключено, что она снова будет видеть. Это может напугать Окулиста настолько, что он решит довести начатое до конца. Словом, я считаю, что Холлис необходима охрана на случай, если Окулист что-то пронюхает.
– По-моему, это разумно, – согласился Джон.
– Алло, Энди? – сказала Мэгги в трубку. – Это Мэгги. Вы что, совсем перестали ходить домой? Я – это совсем другое дело: ничто так не нагоняет сон, как очередная порция срочной работы. Нет, у меня никаких новостей нет. Я хотела только попросить тебя, можешь ли ты организовать пост у палаты Холлис Темплтон? Мне не хотелось бы пугать ее, но я думаю, охрана ей не помешает… Нет, ей никто не угрожал, но, если этот ублюдок узнает, что она может видеть, он, скорее всего, может решить, что она для него опасна. Договорись об этом с больничным начальством, ладно? Отлично, спасибо. Что? – Мэгги некоторое время слушала, устало закрыв глаза. Когда она их открыла, взгляд ее был мрачен.
– Понятно… Значит, он решил, что надежнее приканчивать жертвы на месте, не оставляя им ни малейшего шанса выжить. Должно быть, он похитил Тару через несколько часов после того, как расправился с Самантой. Дело принимает скверный оборот. Впрочем, оно с самого начала было скверным. Нет, Джон все еще со мной, мы приедем вместе… Хорошо.
Энди еще что-то сказал, и Мэгги нахмурилась.
– Люк у себя? – спросила она. Ее лицо словно окаменело, и она добавила совершенно мрачным тоном, который Джон слышал только один раз – в день их первой встречи в участке: – Сделай одолжение: скажи ему, что я была бы весьма признательна, если бы он меня дождался. Мне нужно срочно с ним поговорить… Ну ладно, Энди, до встречи.
Она выключила телефон и сунула его в карман. Джон сказал:
– Ты думаешь, Драммонд тебя послушает?
До сих пор Мэгги как-то не приходило в голову, что Джону не было нужды спрашивать, о чем она думает.
– Пусть только попробует не послушать! – ответила она резко. – В некоторых ситуациях упрямство, быть может, совсем неплохая вещь, но дело зашло слишком далеко, чтобы мы и дальше спотыкались о его самолюбие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117