Надеюсь, что перехвачу ее там.
– А если она не…
Джон улыбнулся.
– Я был очень вежлив и старался на нее не «давить», как ты выражаешься. И я именно просил ее приехать к нам в отель в ближайшие два часа. Не требовал, не приказывал, а просил. Кажется, я даже сказал «пожалуйста».
– Поверь мне, Джон, – серьезно сказал Квентин, – настанет время, когда тебе придется и требовать, и даже грозить.
– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Джон.
На его вопрос ответила Кендра.
– В расследованиях подобного рода, – сказала она, продолжая порхать пальцами по клавиатуре компьютера, – напряжение, которое испытывают его участники, неизбежно нарастает с течением времени. И это касается не только жертв, но и тех, кто идет по следу преступника. Нам всем придется нелегко, но тяжелее всего будет Мэгги, потому что она – эмпат. Она чувствует, переживает все гораздо острее, чем мы. В конце концов настанет такой момент, когда груз эмоций станет для нее невыносимым. И тогда, – хотя бы просто для того, чтобы не сойти с ума, – Мэгги попытается дистанцироваться от той боли, в которую ей раз за разом приходится погружаться. Инстинкт самосохранения – довольно сильная штука, и не каждый человек способен его контролировать. Особенно в критических обстоятельствах.
– И тогда нам придется требовать, чтобы она работала? – спросил Джон, разглядывая Кендру с невольным восхищением. Сегодня он впервые встретился с постоянной партнершей Квентина, и ему никак не удавалось понять, что она за человек. Спокойная, невозмутимая, миниатюрная женщина с густыми каштановыми волосами и задумчивыми темно-карими глазами, она производила впечатление «синего чулка», но только на первый взгляд. Приглядевшись к ней повнимательнее, Джон понял, что она очень хороша собой, хотя он так и не понял, в чем секрет ее обаяния. В Кендре не было ничего особенного, она сама была особенной, ни на кого не похожей и… загадочной.
– Да, – подтвердила Кендра. – Я, правда, не думаю, что нам придется ее как-то поддержать, быть может, напомнить, что от нее зависят жизни других людей. Все зависит от того, будет ли Мэгги помогать расследованию или, напротив, тормозить его.
– Тормозить? Но почему?! – изумился Джон. – Ведь я… мы рассчитываем в основном на нее, на ее уникальные способности!
– Сильные эмоции и переживания затуманивают мозг, в особенности мозг эмпата, – объяснила Кендра. – Мэгги будет очень трудно остаться, так сказать, над схваткой. Она по определению не может быть беспристрастной, нейтральной. Надеюсь, Мэгги уже научилась как-то справляться со своими личными чувствами или, по крайней мере, отделять их от всего остального. В противном случае боль может вынудить ее на поступки, которых она никогда бы не совершила при других условиях.
– Например?
– Например… – Кендра немного подумала. – Например, она может стать беспечной, может неосмотрительно поделиться информацией с посторонним лицом. Она может увлечься какой-то одной версией в ущерб остальным вплоть до полного их исключения. Наконец, она может просто начать вымещать раздражение на тех, кто ее окружает.
– То есть на нас, – уточнил Квентин.
Кендра кивнула и добавила:
– Не исключено, что Мэгги будет испытывать желание завершить расследование как можно скорее, любой ценой, и это, мне кажется, едва ли не самое неприятное. Как только ей представится такая возможность, она пойдет напролом, не считаясь ни с чем и ни с кем, и в первую очередь – с собой, с собственной безопасностью. А это может плохо кончиться не только для нее, но и для всех нас.
– Но ты только что говорила про инстинкт самосохранения! – возразил Джон.
– Боюсь, она успеет наломать таких дров, что ой-ой-ой!.. Мэгги уже давно работает в полиции. Все эти годы она постоянно сталкивалась с чужими страданиями, с жестокостью, болью, в том числе и с физической болью. И все-таки она не уволилась, не ушла, следовательно, у нее есть… должна быть какая-то очень сильная мотивация. Но не исключено, что это расследование будет для нее самым тяжелым и физически, и в первую очередь – психологически. Любой женщине всегда очень тяжело думать о насилии. Еще тяжелее – подвергнуться ему, пусть и опосредованно, через эмоции и чувства другого человека. А когда человеку очень больно, он готов на все, лишь бы избавиться от страданий.
– Но ведь она могла отказаться.
– Отказаться? – Кендра на мгновение подняла глаза. Ее пальцы на секунду замерли над клавиатурой, потом побежали дальше. – Вне зависимости от того, веришь ты в ее способность к эмпатии или нет, ты не можешь отрицать, что любой человек, который постоянно и осознанно подвергает себя жесточайшим испытаниям ради других, должен обладать незаурядной волей, решимостью и преданностью своему делу. Каковы бы ни были причины, заставляющие Мэгги исполнять эту неблагодарную работу, они достаточно сильны. Она просто не сможет отказаться!..
– Мэгги будет держаться до последнего, – сказал Квентин. – Она будет подставлять себя под новые и новые удары, раз за разом погружаясь в самый настоящий ад.
– Иными словами, Мэгги – это заряженное ружье, – подвел итог Джон. – Ружье, которое может случайно выстрелить не в ту сторону.
– Скорее уж нитроглицерин в бумажном стаканчике.
Джон вздохнул:
– Но она сможет нам помочь?
Квентин кивнул:
– О да, тут ты не ошибся. Мэгги нам поможет. Не исключено, что к тому времени, когда все закончится, она сможет помочь и самой себе. Словом, нам всем будет очень и очень нелегко, и это еще очень мягко сказано.
– Я похоронил сестру всего несколько месяцев назад, – глухо сказал Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117