Ты же сама сказала, что на этот раз все было иначе. Или ты забыла?– Я помню. – Интересно, а в дверях он стоит, чтобы она не сбежала? Он что, думает, что она кинется бежать из дома? Возможно. Возможно. – Немного неожиданно, вот и все. Как правило, я получаю предупреждение заранее.– Да, конечно. И что бы это значило? Почему ты потеряла сознание почти без предупреждения?Она с трудом улыбнулась:– Будь я проклята, если знаю. Я уже тебе говорила, все это еще в теории. Полагаю, стресс действует на меня сильнее, чем я думала.– Этот обморок предупреждает тебя, что надо остановиться, – сердито сказал Макс. – Вот что я думаю.– Может быть. Или двигаться помедленнее. А может, это вообще чистая случайность и не имеет никакого значения. Я не собираюсь убегать, Макс, так что не обязательно загораживать дверь.– Ты уже однажды убежала, – напомнил он довольно резко.– Тогда все было иначе.– Разве? Я знаю, ты пока не хочешь об этом говорить, но я хочу знать одну вещь, Нелл. Ты сбежала из-за меня? Это моя вина?– Так что? – спросила Шелби.– Он ничего об этом не знает, – доложил Джастин, садясь в машину.– Или говорит, что не знает.Джастин откинулся назад и внимательно посмотрел на нее.– Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве ты не знаешь Итана Коула всю свою жизнь?– Ты не ошибаешься.– И тем не менее ты подозреваешь его в том, что он знает о серии убийств больше, чем говорит?– По меньшей мере, – быстро ответила она.– Почему?– Я же сказала тебе, почему.– Ты рассказала, почему пришла ко мне с информацией о Джордже Колдуэлле и этих документах, в которых он рылся. Поскольку я совсем недавно поступил сюда на работу, по сути дела, никого в городе не знаю, то и нахожусь вне подозрений, по крайней мере, с твоей точки зрения.Он перевел дыхание.– Но ты не сказала мне, с какого бока все это касается тебя, почему ты решила, что все, работающие в полиции города, под подозрением и с какой стати шериф Коул возглавляет этот список.– Наверное, лучше начать с самого начала.– Был бы премного обязан.Шелби слегка пожала плечами.– Это касается меня, потому что это мой город, и я не могу не беспокоиться о том, что в нем происходит. Это касается меня, потому что любопытство раньше меня родилось, это тебе любой скажет. И еще это касается меня, потому что я в самом деле по-настоящему ненавижу убийство.– Ладно, – сказал он, – Это все разговоры, а что-нибудь более доказательное?Шелби помолчала ровно столько, чтобы ее наигранное нежелание отвечать показалось натуральным.– Я кое-что видела и слышала, и мне кажется, что кто-то в конторе шерифа может быть замешан. Ничего такого, с чем можно пойти к кому-то, скорее ощущения, чем факты.– Очень ненадежная вещь – ощущения, Шелби.– Конечно. А вдруг я права?Вместо ответа он спросил:– Ты все никак не объяснишь мне, почему шериф – главный подозреваемый.– Потому что я его знаю. И я вижу, что он ведет себя не так, как обычно, когда он хочет добраться до сути.– И отсюда ты делаешь вывод, что он что-то скрывает?– Это то, что возбудило мой интерес, Джастин. Заставило меня следить за ним. А потом я вернулась домой и просмотрела фотографии, сделанные за этот год.– И?Шелби запустила руку в большую парусиновую торбу и вытащила оттуда конверт из плотной бумаги.– И нашла вот это.Джастин открыл конверт и медленно просмотрел фотографии.– Вряд ли на этом основании можно делать выводы, – наконец сказал он.– Верно. Но ведь интересно, не так ли, Джастин? Очень, очень интересно.Пока Нелл решала, что же ей ответить Максу, он резко сказал:– Слушай, уже седьмой час, и я прекрасно знаю, что ты после ленча ничего не ела. А может, и ленч пропустила. Моя экономка всегда оставляет для меня ужин в духовке. Давай поедим и поговорим? – И сухо добавил: – У тебя будет больше времени, чтобы решить, сколько можно мне рассказать.Нелл протестовать не стала. Как ни крути, а поесть необходимо, иначе ноги не потянешь. Она безумно устала, что само по себе было странным: обычно после обмороков она приходила в себя отдохнувшей. Поэтому она ограничилась тем, что сказала:– Ты так занят своим ранчо, что нуждаешься в экономке?– Конечно. Кроме того, я ненавижу работу по дому и не умею готовить, – честно признался Макс. – Пошли.Через полчаса они сидели за маленьким дубовым столиком напротив друг друга у окна, сквозь которое днем наверняка видно все ранчо, и с удовольствием ели салат и вкуснейший куриный пирог, явно приготовленный для мужчины, если судить по величине. Разумеется, сейчас за окном было темно, а поскольку ажурные занавески прикрывали только самый верх, большой черный провал окна наводил Нелл на неприятную мысль, что кто-то за ней следит.По крайней мере, она уверяла себя, что именно этим вызваны ее неприятные ощущения.Пока они ели, Макс вел ничего не значащий разговор, и Нелл была благодарна ему, что он пытается разрядить обстановку, хотя и сознавала, что его вопрос, на который она так и не ответила, висит над ней, как дамоклов меч.Что на самом деле так хотел узнать Макс?Правду? Какую правду? Всю правду или только часть?И если она сможет рассказать ему все, что тогда? Что изменится? Что он почувствует, когда узнает?Он налил кофе и убрал со стола лишнюю посуду, давая ей время поразмыслить. Когда же Макс снова сел за стол, он опять задал ей вопрос, на который он, по-видимому, больше всего хотел получить ответ:– Ты уехала из-за меня?– Как ты можешь так думать? Я тебя в тот день даже не видела.– Так это я виноват? – упрямо повторил он.– Нет.Макс поудобнее уселся на стуле и сложил руки на груди с видом человека, который ждет объяснений с невероятным терпением и вежливостью. Нелл даже улыбнулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97