И что, если его поиски подтверждения своему подозрению и привели к убийству?Слишком уж много «если». И, черт возьми, никакого способа убедиться, на правильном он пути или нет.– Эй, – позвала Шелби.– Что?– Эти непонятные доходы Джорджа. Когда он делал вклады?Джастин достал маленькую черную книжку, которую постоянно носил с собой, и прочитал даты предполагаемых выплат денег шантажисту.– Все сходится, – заявила Шелби. – С первого до последнего.– С гроссбухом? И как они там записаны?– Подожди минутку, у него тут нечто вроде личного кода…. – Шелби нахмурилась и перелистала несколько страниц. Потом кивнула. – А, понятно. Похоже, он года три назад перевел какую-то собственность, сдаваемую в аренду, на имя сына. И с той поры вносит доход на счет фонда, который он собирает, чтобы отправить сына в колледж.– Все вполне невинно, – заметил Джастин.– Я же говорила: Джордж никакой не шантажист.– Тогда почему он должен был умереть? – тихо спросил Джастин.Шелби повернулась к нему.– Если он не был шантажистом и у него не было гнусного секрета, тогда он каким-то образом представлял угрозу для убийцы. Может, что-то знал. Поэтому и должен был умереть. Больше я ничего не могу придумать.– И убийца в результате остался на руках с жертвой, которую ему обязательно надо было привязать к другим убийствам. Иначе полиция станет искать мотив специально для этого случая, – сказал Джастин.Шелди смотрела на него, не отрывая взгляда.– И он решил сфабриковать так называемые улики, указывающие на шантаж. Что еще раз говорит в пользу того, что здесь замешан полицейский. Для копа довольно легко было получить хотя бы ограниченный доступ к банковским счетам Колдуэлла, обнаружить регулярные вклады и придумать эту записную книжку, чтобы убийство вписывалось в общую картину.– Разумно, – согласился Джастин.– Так что не стоит удивляться, что ты не можешь найти людей, которых он шантажировал, и компромат на них. Большинство других полицейских не стали бы особо искать доказательства, что Колдуэлл действительно был шантажистом. Ведь уже вошло в привычку после убийства ждать, когда всплывут какие-нибудь грязные подробности из жизни убитого. Убийце так было проще.– И это снова возвращает нас к главному вопросу, – сказал Джастин. – Почему же Джордж Колдуэлл должен был умереть?К вечеру Нейт Маккарри еще больше разволновался, хотя и не мог понять, что его беспокоит. Он испытывал неприятное и назойливое ощущение, что в течение дня он либо видел, либо слышал что-то важное, на что не обратил должного внимания.Когда совсем стемнело, он принялся без устали вышагивать по комнатам, по нескольку раз проверяя охранную сигнализацию на дверях и окнах и сожалея, что живет один. Когда зазвонил телефон, у него сердце ушло в пятки.Он несколько секунд смотрел на аппарат, будто это змея, готовая ужалить, потом хрипло рассмеялся и взял трубку.– Слушаю.– Ты заплатишь.Голос был низким, почти что шепот, без всяких особенностей, он даже не мог определить, мужчина говорит или женщина.Нейта охватил озноб.– Что? Кто это, черт побери? – закричал он дрожащим голосом.– Ты заплатишь.Он перевел дыхание и постарался говорить спокойно, не показывая, что сходит с ума от страха:– Послушайте, не знаю, кто вы такой, но я не сделал ничего плохого. Я никому не принес вреда. Я клянусь.Послышался хриплый смешок, такой же бесполый, как и раньше, но еще более жуткий, и снова шепот:– Ты заплатишь.Связь прервалась с мягким щелчком, и в трубке послышались короткие гудки.Нейт медленно повесил трубку и уставился на аппарат, не чувствуя ничего, кроме дикого ужаса.– О господи, – простонал он. 13 – Какая у нее могла быть причина? – настойчиво спросил Макс. – Почему Хейли могла захотеть убить своего отца?– Потому что она его любила.Макс нахмурился.– Объясни-ка поподробнее.Нелл знала, что объяснить придется, но ей хотелось сделать это по-своему.– Ты спросил меня, что случилось в ту ночь, когда я исчезла. Первое, Хейли сказала отцу, что я собираюсь пойти с тобой. Ее подружка работала в том магазине в городе, где я купила платье. Так что она знала, причем уже несколько дней, что я собираюсь уйти. Однажды она увидела, как мы с тобой ехали вместе верхом, вот она и догадалась. И в ее натуре было приберечь такие новости до того момента, когда они смогут принести ей большую пользу. Вот она и сказала мне, что все знает, за два дня до бала. Наверное, ей хотелось, чтобы я нервничала. Именно поэтому я и была расстроена последние пару дней. Я понимала, она ему расскажет и разрушит все.– Я знал, что вы не слишком близки, – задумчиво сказал Макс, – но я не догадывался, что дело обстояло так скверно.– Она никак не могла простить меня за то, что я была отцовской любимицей, – спокойно пояснила Нелл.– Ты же его ненавидела. Ты и тогда уже его ненавидела.– Да, я ненавидела его так же сильно, как Хейли его любила. – Она слегка качнула головой. – Есть вопросы, на которые не найти ответа ни на расстоянии, ни через долгое время.Макс заставил себя сказать то, что держал при себе много лет:– Ты об этом никогда не говорила, но иногда я чувствовал, что ты боишься. Боишься его.– Я и боялась.– Он делал тебе больно?– Нет. Он никогда к нам не приставал, если ты об этом подумал. – По блеску в глазах Макса она догадалась, что именно эта мысль пришла ему в голову. Она покачала головой. – Нет, он никогда и пальцем не тронул ни меня, ни Хейли. Нас даже в детстве не шлепали. Но мы принадлежали… ему. Мы были не его детьми, его дочерьми, мы были его собственностью. Как земля, этот дом и машина, как все, что ему принадлежало.– Нелл…– Никто никогда не будет любить нас больше, чем он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97