Меня такое занятие интриговало, но Никола придерживалась иного мнения.– Лишнее подтверждение моего низкого статуса, – жаловалась она. – Все, что попадает в “отстойную папку”, никуда не годно по определению, иначе бы эти рукописи там не оказались. Так что я зря трачу время. Если туда случайно проскочит что-либо стоящее, а я это замечу и скажу, что рукопись стоит публиковать, начальство все равно ее отвергнет, потому что они не станут доверять моему мнению. Они ведь считают меня дурой, которой если что и можно поручить, так только разбираться с самотеком.У нас обоих имелись причины для недовольства, но в Лондоне всегда найдется толпа людей, которым еще хуже, чем тебе. Именно об этом я подумал, когда снова встретил Грегори Коллинза.Одним серым, влажным днем он зашел в магазин Соммервилей. Подозреваю, что, если бы на его месте был кто-то другой, я бы смутился оттого, что знакомый застукал меня в унылой должности продавца; но я был уверен, что чем бы Грегори ни занимался, его работа еще неинтересней и тоскливей, чем моя, так что искренне обрадовался ему. А он также горячо отозвался. Грегори кинулся ко мне словно к старому доброму другу. Возможно, полагал, что сожженные книги связали нас нерушимыми узами.– В шикарном же местечке ты осел, – сказал он. – Похоже, дела у тебя идут.Бедный старина Грегори.– Идут, – согласился я. – А как ты? Чем занимаешься?– Преподаю, – мрачно сказал он; мое чувство превосходства не дрогнуло.– В Лондоне?– Нет, в Харрогите Фешенебельный курорт в графстве Йоркшир.

. В классической школе. Одна из самых позорных. Преподаю историю.Да, все идеально соответствовало моим предположениям.– Ну и как? – спросил я.– Здоровско, – сказал он. – Знаешь, учительство – это мое. Я всегда буду преподавателем.Я чувствовал себя все лучше и лучше.– А что привело тебя в Лондон?Грегори хмыкнул, и вид у него стал несчастный.– Лондон, – недовольно проворчал он. – Ехал в такую даль, чтобы встретиться с одним человеком, а этот мерзавец не пришел. Сказался больным. Я потребую извинений.Он расхаживал по магазину, открывал шкафчики, доставал самые дорогие экземпляры: книгу Уиндема Льюиса с подписью автора, письмо Гертруды Стайн. Казалось, они его заинтересовали, но он обращался с ними так, как мог бы обращаться с утренней газетой.– Мне нужно убить до поезда пару-тройку часов. Не хочешь хлебнуть пивка после работы?Я согласился. На вечер у меня, как обычно, ничего особенного не планировалось, хотя я не знал, о чем нам с ним говорить. Я сильно сомневался, что у меня есть много общего со школьными учителями из Харрогита. Магазин закрывался через час, и я рассчитывал, что Грегори уйдет и вернется к концу, но он проторчал до самого закрытия, безо всякого почтения обращаясь с самыми ценными и дорогими раритетами. Джулиан Соммервиль косился на него с легким неодобрением, но воспитание и врожденная робость не позволяли ему одернуть Грегори. Наконец я с облегчением вытащил Грегори из магазина и повел в ближайший паб. Он влил в себя половину кружки одним глотком и одобрительно причмокнул:– Неплохо для эля, сваренного на юге.Его повадки заскорузлого северянина, очутившегося в Лондоне, раздражали еще сильнее, чем в Кембридже.– Ну что, ты продолжаешь выступать на сцене? – спросил он.– Нет, конечно, – ответил я. – Думаю, я вышел из этого возраста.– Правильное решение, – хмыкнул Грегори. Знаешь, нам стоит глотнуть шампанского. Не подумай только, что я его шибко люблю.– Есть что отметить? – поинтересовался я.Я спросил себя, уж не нашел ли он добрую йоркширскую женщину, которая согласилась выйти за него замуж, хотя такое предположение и казалось мне невероятным.– По совести говоря, Майкл, я тебе слукавил. Я стараюсь об этом не болтать, но вообще-то я приехал в Лондон на встречу с издателем. С моим издателем.– У тебя есть издатель?– Ну да, я и говорю.– И что ты намерен опубликовать, учебник истории?– Нет, роман.Грегори Коллинз и литература по-прежнему не связывались в моей голове.– Но я думал, ты сжег свой роман.– Я сжег один роман. Но ведь никто не запрещает написать несколько. Первый оказался говенным. А этот чертовски хорош, если можно так говорить о своей книге.– Так это же здорово. Поздравляю.Я надеялся, что голос мой звучит убедительно. И действительно – здорово, особенно для Грегори, и чего ради мне огорчаться из-за его маленького успеха? Я же не собираюсь соревноваться с Грегори Коллинзами нашего мира. И все же радости в моем голосе было, похоже, маловато.– Как называется? – спросил я.– “Восковой человек”.– Хорошее название.– А мне не шибко нравится, – сказал Грегори. – Хочу поменять на что-нибудь с номером, вроде “Бойни номер пять”, “Уловки-22”, “Баттерфилда, 8” или “Выкликается лот 49” Романы Курта Воннегута, Джозефа Хеллера, Джона О'Хары и Томаса Пинчона соответственно.

.– Зачем? – спросил я.– Сам не знаю. Просто мне кажется, что названия с числом привлекают взгляд. Но издатели говорят, что это глупо.– Наверное, им виднее, – сказал я.– Мне бы твою уверенность.– О чем книга?– В двух словах не расскажешь, – ответил Грегори, и я перевел дух.– Тогда прочту, когда выйдет.– Обязательно почитай. Это серьезная книга, – сказал он. – Мрачная книга. Но смешная. И такая очень умная, такая очень ироничная, с кучей всяких литературных шуток и розыгрышей. Мне нравится хорошая литературная шутка. А тебе, Майкл?В тот момент вопрос показался мне довольно невинным.– Еще бы, – ответил я. – Значит, собираешься бросить преподавание?– Нет-нет. Я не хотел бы превратиться в напыщенного профессионального писателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111