Не очень-то интересно строить из себя идиота, когда рядом нет человека, который впоследствии мог бы напомнить тебе об этом. Например, когда пьяна вдрабадан или таешь от сентиментальности.Неудавшаяся попытка сыграть несгибаемого ковбоя примирила нас. В ближайшее время она натравит на меня агентов, а также – ни секунды в этом не сомневаюсь – проверит все, что я ей рассказала. Это тоже будет совершенно разумно с ее стороны. Марджери особо подчеркнула, чтобы я не стеснялась обращаться к ней с любыми просьбами и заходила на чашечку кофе в любое время. Что ж, последним предложением я не прочь пользоваться достаточно часто. Кофе у Марджери всегда будет свежим. К тому же на столе я приметила коробку с печеньем. От меня сложно что-либо утаить, особенно когда речь идет о печенье.Марджери снова предложила чашечку, но я с сожалением отказалась. Действительно, надо успеть закончить мобиль Пэка прежде, чем он потребуется Мэри для ее акробатических прыжков.– Заглядывайте в любое время, дорогая. И кстати, мне в самом деле нравится ваша майка. Я ведь заметила, что вы мне не поверили.Я оглядела себя. На моей груди красовалось название фильма: «Быстрей, киса! Убей! Убей!» [Культовый фильм американского режиссера Расса Майера (1965) с Турой Сатаной в главной роли. ] Марджери улыбалась, как тетушка, снисходительно взирающая на проделки бунтаря племянника. Если б я умела, то наверняка покраснела бы.Оставалось лишь надеяться, что в ходе расследования Марджери не удастся выяснить, что однажды я таки убила человека. Почему-то мне показалось, что тогда у нее снова возникли бы подозрения. Глава седьмая Выйдя из уютного кабинета Марджери и снова увидев линолеум и грязные облупленные стены, я испытала культурный шок. Размышляя о том, как быстро привыкает человек к буржуазному комфорту, я помчалась вниз – восстанавливать знакомство с пролетарским уровнем жизни. Лерч опять крутил мою кассету. Колонки вовсю грохотали «Мальчонкой Сью». Качество записи было совсем недурным, а звука – более чем предостаточно. Как многие другие театры, несколько лет назад «Кросс» неплохо заработал на лотереях, которые было разрешено проводить при условии, что прибыль пойдет на реконструкцию. Театральные шишки поняли «реконструкцию» в широком смысле и закупили дорогой музыкальный центр (помимо роскошных кожаных диванов для своих кабинетов). Он просто думал пошутить, и многие смеялись.Так с этим имечком с тех пор живу, терплю и маюсь.Девчонки ржали, я краснел, сердился, убегал.И парни тоже хохотали – мозги им вышибал. Слушатели в подвале едва не лопались от смеха. Я быстро рос и вырос гнусом, злодеем и скотом.Не в силах свой позор терпеть, покинул я свой дом.Но обойти притоны все я небу обещал,Найти и пристрелить того, кто Сью меня назвал. В этот момент Лерч заметил меня, убавил громкость и очень серьезно сказал:– Это я для себя переписал, Сэм. А твою кассету положил на верстак. Ничего?– Конечно, дурень. Все в порядке. У меня, кстати, есть и другие, ничуть не хуже. Принесу как-нибудь.Лерч просиял. Я уже вычислила, что в силу какой-то ошибки в его воспитании этот странный парень лучше всего чувствует себя, когда его ругают или заставляют выполнять особо противные задания. Хотя, если подумать, возможно, это и не было ошибкой – родители могли намеренно запрограммировать беднягу именно таким. Польза от Лерча безусловная.– Мне эта нравится больше, – сказал он.– Откуда ты знаешь, ты же не слышал остальные, балбес?– Тебе помочь не надо? – спросил Лерч, сияя на всю катушку. – Баз сказал, у тебя дел по горло.Я посадила его заниматься разной рутинной и нудной пайкой. У него это все равно получалось лучше. Надо будет выкупить у База малыша Лерча, когда закончу здесь работать. А может, Баз согласится обменять Лерча на… скажем, ацетиленовую горелку. Она валяется где-то у меня в студии. Очень старая, но все же…В этот момент сквозь широкие, раскатистые аккорды «Депеш Мод», явно написанные в особенно тоскливый день – члены группы, наверное, забыли делать перерывы между передозами, – я услышала, как кто-то зовет меня тоненьким голоском:– Эй! Сэм!– Лерч! – Я замахала руками, требуя, чтобы он сделал потише.Тот же самый голос еще раз позвал меня в наступившей тишине:– Сэм, ты внизу?– Мэри! – Я прищурилась, посмотрела на свой мобиль и пожала плечами. Времени больше нет – придется остановиться на этом варианте. – Да, здесь, работаю. Спускайся.– Кофе будешь? – спросил Лерч у Мэри, когда та осторожно обходила его верстак. Я одобрительно улыбнулась: малый очень быстро учится хорошим манерам.– Не сейчас, спасибо. Может, позже, когда закончу с прыжками.Она подошла к мобилю, который мы подвесили на мощный крюк. Скульптура висела очень низко, всего в двух футах от пола. Мэри молча обошла мое творение. Мы с Лерчем нетерпеливо ждали ее приговора.Мэри принялась стаскивать с себя бесчисленные куртки и кардиганы. Она напоминала капусту: куча слоев снаружи и крохотная кочерыжка внутри.– Ну, что скажешь? – спросила я, когда на ней осталось одно лишь трико.Мэри непонимающе посмотрела на меня:– О чем? А, мобиль! Я ничего не могу сказать, пока не сяду на него. У меня так всегда с бутафорией. Не могу ничего сказать, глядя со стороны.Лерч за ее спиной жестами изобразил, как сворачивает шею курице. Он много часов возился с этой так называемой бутафорией, даже стащил несколько пучков плюща у «Вирджинии Вулф», покрасил их серебряной краской и просверлил для них дырочки в мобиле. Не было никакого смысла объяснять Мэри, что нас интересует эстетическая оценка скульптуры.Ее мы чуть позже услышали от Салли, вошедшего в тот момент, когда Мэри перелезала со стула на мобиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98