Хьюго затушил сигарету каблуком. На мгновение его глаза блеснули холодной сталью. Глава десятая На следующее утро театр пребывал в состоянии хаоса. Как правило, в «Кроссе» царит такая расслабуха, что невозможно поверить, что здесь дают спектакли шесть вечеров в неделю плюс один дневной в четверг. Но сегодня выдался необычный день – найденный в погребе труп возбудил театральную братию до крайности. Даже ассистентки помрежа – модные девчонки с косичками, плоской грудью, в обтягивающих свитерах и мешковатых штанах – носились, как нервные гусыни. Несмотря на всю старательность ассистенток, Стив непрерывно орал на них. Его обычная вспыльчивость вылилась в форменную истерику. Стив заставил девушек подметать сцену, и относительное спокойствие нисходило на него, только когда между кулис моталась хотя бы одна девица с метлой. Обычно он занимался этим сам, шваркая по полу с навязчивой одержимостью. Мне казалось, что мрачное настроение хоть капельку улучшилось бы, займись Стив каким-нибудь физическим трудом, вместо того чтобы дергаться и скакать, словно кошка на раскаленной крыше. Создавалось впечатление, что Стив воспринял всю историю с трупом в погребе как личное оскорбление.На сцене вдруг возник Филип Кэнтли и что-то сказал Стиву. От меня не укрылось, что худрук обращается к помрежу с большим почтением. Судя по всему, Стив считал «Кросс» своей собственностью, а всех остальных – приблудными типами, временно бросившими якорь в его бухте. И горе тому, кто осмелится попросить о самом ничтожном пустяке у подчиненных помрежа напрямую…По дороге в мастерскую я заглянула в кабинет Марджери. Честно признаюсь, в первую очередь мною двигало желание позлорадствовать. Не пристало обитателям хрустальных дворцов, в подвалах которых плавают трупы, бросать камни в тех, кто – слава богу – пока не находил трупов в своих жилищах.– Вы говорили, можно заходить на чашку кофе в любой момент, – сказала я, просунув голову в дверь. – А сейчас?Марджери оторвалась от кипы бумаг:– А, Сэм! Да-да, заходите.– Точно можно? – поинтересовалась я из вежливости, плюхаясь в кресло и пожирая глазами коробку с печеньем.– Конечно! Мне как раз нужно сделать перерыв. К тому же я хотела расспросить вас об этой ужасной, ужасной… – она всплеснула руками, – неприятности. Не могу винить Марджери за неудачное слово. По опыту знаю, что мало кто способен без крайней нужды произнести вслух «убийство».– Вы ведь были там, да? Я имею в виду, когда… нашли? – Марджери включила кофемолку и, пока та пронзительно жужжала, благоразумно молчала.Мы наслаждались божественным ароматом.– Если б можно было сделать такие духи, – вздохнула я, – душилась бы ими каждый день.Марджери поставила поднос на стол и села напротив.– Хотите? – спросила она, открывая заветную коробку.Песочное печенье! Я рабыня этой женщины по гроб жизни.Марджери сняла очки, и они повисли на цепочке. На ней был один из тех кардиганов, которые считают себя куртками: темно-зеленый, отделанный шелковой лентой, и с золотыми пуговицами даже на карманах, где они были совершенно ни к чему. Элегантно и удобно. Будто Марджери приоделась для обложки женского журнала.– Хотя вам ведь доводилось пережить подобное, – произнесла она довольно легкомысленно.– Фто фнафит… – Я дожевала печенье и начала снова. – Что значит «подобное», Марджери? Мертвецы?С Марджери Пикетт станется заподозрить меня в убийстве. Но делать нечего – песочное печенье! Да и кофе выше всяких похвал.– Убийство, – афористично ответила я, – неповторимо.Марджери на мою мудрость не клюнула. Вероятно, ей хотелось услышать что-нибудь более конкретное.– Дело в том, – сказала она, подавшись вперед, – что полиция будет собирать информацию за несколько последних лет. И если им не удастся выяснить, что это за девушка, история ляжет несмываемым пятном на нашу репутацию.– Так вы хотите выяснить, кто это? – заинтересовалась я.– Почему бы нет? – переспросила Марджери, пристально глядя мне в глаза.Я пожала плечами:– Большинство людей сидели бы спокойно, надеясь, что само пройдет. Если полиции не удастся установить личность погибшей и определить, сколько времени она там пролежала, толку будет мало.Это Марджери Пикетт, судя по всему, расстроило.– С точки зрения убийцы, погреб – отличное место, чтобы спрятать тело. – Я внимательно следила за Марджери, но та не шевельнулась. – Труп мог бы пролежать там вечно.– И как странно его нашли! – воскликнула Марджери. – А ведь она такая милая девушка! Я помню ее еще с тех пор, когда много лет назад она выступала здесь в цирковой труппе. Животных в труппе, естественно, не было. Она работала на трапеции.Я не сразу поняла, о ком речь:– Вы о Мэри?– Да. – Марджери улыбнулась. – У меня очень хорошая память на лица. Я сразу же ее узнала.– Надеюсь, в те цирковые гастроли никто не пропал? – заметила я небрежно.– Ах, вроде бы нет, – разочарованно вздохнула Марджери и тут же добавила с надеждой: – Но в цирке работает так много людей…Угу, с ее точки зрения, лучшей развязки не придумаешь.– Баз много времени проводил с циркачами, – продолжала она. – Может, он знает что-нибудь.– Баз работает здесь с незапамятных времен, да?– Именно, милая. Он и Стив, наш помреж. Ну и я, конечно. Мы – все, что осталось от прежних лет. – Лицо Марджери просветлело. Она явно не понимала, что число лет, проведенных в театре, прямо пропорционально возможности задушить безымянную девицу и бросить ее в погреб. – Филип тоже здесь давно.– А Бен?– Пару лет, самое большее. Пришел сюда прямо из университета. Мне он понравился – именно то, что нужно Филипу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98