Иначе они все превратятся в подобие «Пипл». Мистер Зэкари Эмбервилл никогда не…– Меня не интересует повторение прошлого, Оксфорд. Читатели хотят видеть знаменитостей – мы дадим им эту возможность. Меня весьма беспокоят низкие прибыли в последнем квартале. Их необходимо поднять, Оксфорд!– Так оно и будет, сэр.– Кстати, не могли бы наши рекламодатели бесплатно поставлять нам статьи и фото, раз мы обеспечиваем рекламу их товаров? – продолжал Каттер.– Такое в прошлом бывало, но в «Эмбервилл пабликейшнс» этого не практикуют.– Так начните практиковать, Оксфорд. И почаще. Теперь вот еще что: надо хорошенько посмотреть на оплату командировочных расходов. Особенно это касается наших рекламных агентов и распространителей. Чудовищно! Пусть все эти люди знают, что мы внимательно следим за их тратами и в ближайшее время ожидаем сокращения не меньше чем на треть.– Но мистер Эмбервилл, вы что, не знаете, что они же, черт побери, живут на командировочные? Да любому младенцу это известно!– Живут, но слишком роскошно, Оксфорд. Всех, кто не переменит своих привычек, мы уволим. Это тоже отразите с своей памятке.– Но ведь агентам надо поддерживать контакты… – Люис Оксфорд сразу осекся, увидев, что лицо Каттера перекосила гримаса гнева.– «Эмбервилл пабликейшнс», Оксфорд, это вам не кормушка, черт бы вас побрал! И все те сокращения, о которых я говорил, назрели уже давно. В том, что ничего до сих пор не делалось, виноваты лично вы. И не вздумайте, если вы дорожите своим местом, уверять меня что этого хотел мистер Зэкари Эмбервилл. Да, мой брат был великим издателем, Оксфорд, но я теперь вижу, что он отнюдь не содержал хозяйство в идеальном порядке, как подозревали моя жена и я. Так что, Оксфорд, есть у. вас еще предложения? Или мы все уже обговорили?– Так, всякие мелочи. Столики, которые мы заказываем, на встречах с журнальными издателями, деловые ленчи для рекламодателей и еще кое-что в этом роде.– Пока оставим их. Они не так уж сказываются на общей сумме расходов, чтобы рисковать потерей нашего традиционного имиджа. И не тревожьтесь, Оксфорд. Как только прибыли вырастут, мы разрекламируем это повсюду, чтобы о наших успехах узнали все. Через три месяца.Каттер несколько минут молчал, и Люис Оксфорд, надеясь, что неприятный разговор позади, начал складывать бумаги в папку.– Да, еще одна вещь, Оксфорд, «Би-Би». Скажите мне: сколько мы теряем на этом издании ежемесячно?– Сейчас я не готов дать вам точные цифры, мистер Эмбервилл. Но я пошлю мисс Эмбервилл памятку с вашими указаниями насчет строжайшей экономии.– Не беспокойтесь. Сколько времени, по-вашему, потребуется «Би-Би», чтобы покрыть расходы, если и другие номера будут такими же успешными, как и первый?– Боюсь, что не один месяц. Вы сами знаете, сэр, что каждое новое издание это катастрофа. Обычная история. Зато потом, когда им удается покончить с убытками, прибыли обещают быть фантастическими.– «Би-Би» должен перестать выходить.– Что?!– Вы, я вижу, разучились понимать английский язык. Отмените его публикацию, ликвидируйте их, покончите с ними! «Би-Би» не должен существовать! Передайте в типографию, чтобы журнал больше не печатался. Дайте знать всем кредиторам, что мы вернем им все долги на сегодняшний день. Но с завтрашнего – «Эмбервилл паб-ликейшнс» не оплатит ни одного из счетов, которые выставит мисс Эмбервилл. Предупредите их об этом, Оксфорд. Ни цента, слышите? И увольте всех сотрудников, кроме мисс Эмбервилл. Она у нас не на зарплате.– Но ведь журнал имеет успех, мистер Эмбервилл! Ничего похожего не было со времен «Космо», «Лайфа» или «Семи дней».– Это был успешный эксперимент, Оксфорд. Но мы не можем позволить себе нести убытки в течение целого года или даже полугода. Не можем, если намерены поднять прибыли до приемлемого уровня. Ведь даже и вы не станете отрицать: все, что мы сэкономили, будет полностью съедено убытками от «Би-Би».– Да, это так. Я вообще-то предполагал, что ваши крайние меры экономии продиктованы как раз этими убытками.– Никогда не предполагайте, Оксфорд, – не без самодовольства улыбнулся Каттер, вставая, чтобы проводить собеседника до дверей. – Никогда ничего… если речь идет о частной компании.
Анжелика стояла на Пятой авеню между Пятьдесят шестой и Пятьдесят седьмой улицами, печально прислонясь к высокому металлическому щиту, от имени муниципальных властей предупреждавшему: «Даже не вздумайте здесь припарковываться!» – внизу для убедительности было добавлено: «Остановка запрещена. Минимальная плата за буксировку 100 долларов». За щитом возле небольшого фонтана у застекленного здания «Штой-бен» сидела обычная для подобных мест городская публика: бездомные, пьяницы и туристы. Некоторые из них с аппетитом уплетали овощное рагу, телячьи шницели или куриные ножки, благо всем этим торговали с тележек тут же поблизости; другие блаженствовали, тихонько шевеля босыми ногами, опущенными в прохладную воду фонтана; третьи внимательно изучали содержимое бумажных пакетов – всего, что было накуплено в окрестных магазинах. Словом, североамериканский вариант неожиданно разбогатевшей Калькутты.Суровый предупредительный дорожный знак был любимым местом, где, сидя в лимузине, Эли Фрэнк обычно поджидал Мэкси. У него со здешними полицейскими установилось молчаливое соглашение: стоило одному из них обозначить свое присутствие, как Эли тут же включал мотор и символически отгонял машину на несколько дюймов… На сей раз, однако, он опаздывал и в положенное время не привез Мэкси домой к обеду, Анжелика нетерпеливо вглядывалась в поток машин, не понимая, чем вызвана эта задержка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183