Только ее Нина, с победоносным видом делилась со своими друзьями миссис Стерн, могла в первый же год родить двух мальчиков-близнецов и при этом умудриться не уйти с работы. Только его Нина, убеждал себя Зэкари, могла оставить его так достойно и честно, что он чувствовал себя вправе явиться к ней на свадьбу и быть почти счастливым за нее. Только Нина, думала она сама, могла продолжать трогательно относиться к Зэкари и в то же время одарить своего мужа любовью, почти безраздельной, которую тот полностью заслуживал. Одним словом, выходило, что можно брать лучшее и от «сейчас» и от «никогда»… Просто все зависит от того, насколько удачно ты выбрал момент.
Лили Эмбервилл сразу же увидела свой шанс и не преминула им воспользоваться. Приглашение на свадьбу сказало бы ей, что Зэкари наконец освободился от своей любовницы, даже если бы она не была в состоянии прочесть в его глазах боль одиночества. Уже шесть лет, со времени женитьбы Каттера, она жила в призрачно-позолоченном мире, скрывавшем пустоту. И вот Зэкари стал таким же одиноким, как она. Постепенно, делая шаги навстречу друг другу, они снова сблизились, чтобы заключить молчаливый мир, потому что формально между ними никогда не было состояния войны. С каждым годом он становился все надежнее, принося пусть холодное и смиренное, но все же удовлетворение. У каждого из них завершился его главный роман. Теперь они оставались друг с другом и со своими детьми, а это, видит Бог, было куда лучше, чем одиночество. Глава 11 Как-то весной 1972 года Зэкари Эмбервилл и Нина Стерн Хеллер без тени смущения сидели вместе за ленчем в одном из тех ресторанчиков, куда они имели обыкновение захаживать в пору своей былой связи: в этом немодном заведении они вряд ли могли встретить кого-либо из тех, кто знал хотя бы одного из них. Именно в те годы они и обнаружили на Манхэттене буквально десятки таких мест, известных разве что жителям окрестных домов, уютных и по-домашнему теплых. Сейчас, правда, им больше не приходилось скрываться от посторонних глаз, но зачем, спрашивается, отказываться от любимых мест. Если при этом ленчи главного редактора журнала «Стиль» и главы «Эмбервилл пабликейшнс» и окрашивались элементами ностальгии или нотками щемящей печали и радости воспоминаний, то это лишь добавляло трапезе особый горьковато-сладкий привкус.– Ты должен согласиться, – произнесла Нина, тщательно подбирая нужные слова, – что Мэкси – многообещающая девочка.– Бонни и Клайд Известные американские гангстеры 30-х годов.

в детстве были тоже многообещающими…– Перестань, Зэкари, не придирайся к ней. Ей, по-моему, просто нужен какой-то стимул. Надо чем-нибудь ее занять, чтобы ей было куда деть свою энергию. Разве она не получает одни только «Эй» «Эй» – первая буква английского алфавита и высшая оценка в американской школе. «Ди» – четвертая буква.

в школе, если предмет ее интересует…– Ну да. А если нет, то она вообще не учится, и средний балл у нее «Ди» с плюсом. Какой колледж согласится ее принять с такими оценками? – с грустью в голосе спросил Зэкари.Нина представила себе будущее Мэкси и вздохнула. Поразительное это было создание! Маленькая разбойница, прелестная и всеми обожаемая, но в то же время не вылезающая из неприятностей: даже в обществе вседозволенности Мэкси умудрилась быть исключенной из нескольких школ и досрочно выписанной уже не из одного летнего лагеря – причем не за наркотики, воровство или мошенничество, а за то, что весьма искусно подбивала своих сверстников на самые дерзкие проказы.– Хорошо, но одноклассники всегда выбирают ее в председатели ученического совета! – напомнила Нина, стараясь развеять его грустные мысли.– Выбирают, пока ее в очередной раз не выгонят из школы! Единственный путь для нее – победить на конкурсе «Мисс Америка», но, боюсь, таких, как она, до него не допустят.– Вот если… – начала было Нина и тут же осеклась.– Да, – буркнул в ответ Зэкари.Оба прекрасно знали, что не хотят обсуждать (в который уже раз!) те трудности, которые возникли в отношениях Мэкси с Лили, из-за чего вся ответственность за дочь целиком легла на плечи отца.С того дня, как Лили узнала о неизлечимой болезни глаз у Тоби, она совсем забросила свою дочь, устав от ее бесконечных шалостей. К тому же Мэкси росла здоровым ребенком и, в отличие от брата, не нуждалась в ее заботах. Когда Тоби заболел, Мэкси было всего три года. Шли месяцы, годы, а она все продолжала напрасно ждать запоздалой материнской ласки. Всю любовь, внимание и тревоги Лили отдавала Тоби – каждодневно, стоило ему только проснуться.Когда родился Джастин, то уже он сделался предметом ее исступленного обожания. Разрываясь между двумя мальчиками, каждый из которых, как требовательный любовник, ждал от нее полной отдачи, заполняя собой ее изменившийся мир. Лили даже не старалась больше выкроить время, чтобы почитать дочери вслух или позволить ребенку, вечно совавшему свой нос куда не надо, примерить ее драгоценности.Ничего, думала Лили, ища себе оправдания, у нее зато есть отец: эти мысли позволяли ей со спокойной совестью отворачиваться от дочери, когда ты требовала ее внимания. Мать чувствовала, что просто не выдержит психической нагрузки, если ей придется возиться с Мэкси. Ребенок неуправляем, убеждала она сама себя, проводя краткий и совершенно бесполезный инструктаж с очередной няней, которых она нанимала специально для Мэкси, и тут же начинала заниматься проблемами, связанными с учебой Тоби или здоровьем Джастина – роды были преждевременными, и долгое время врачи даже опасались за его жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183