И никогда не существовало.— Да, я знаю. Но что же нам делать?— Что-нибудь придумаем.Мартин сдержал слово. К шести часам вечера он привез их в приморский поселок под названием Бранкастер и доставил в небольшой, но очень симпатичный семейный отель, окруженный цветниками. Здесь он проявил чудеса дипломатии.— Небольшая проблема, мадам. Боюсь, что на аэродром «Лудгейт-Мэнор» гражданским лицам вход воспрещен. Там теперь американская ракетная база.Элизабет это известие явно потрясло. Она несколько раз энергично сложила губы трубочкой в немом возражении.— Почему бы вам не развеять его прах в море? — мягко предложил Мартин. — Так он все равно останется со своими товарищами, с теми парнями, которых сбили. на обратном пути после налетов на Германию. Думаю, ему это понравилось бы даже больше.На следующее утро, в семь часов во время прилива, он повез их наверх, в дюны. К этому времени Элизабет свыклась с предложением Мартина до того, что уже считала эту мысль своей.— Да-да, самолеты возвращались именно этим путем.С вдохновенным лицом стояла она на краю обрыва над мягко шепчущим морем. Поверхность воды искрилась под лучами восходящего солнца. Купленные медали Джорджа Уинтера лежали у ее ног. Она вытянула вперед руки с урной, словно принося жертву богам.Холодные воды Северного моря приняли бренные останки Джорджа Уинтера с безмятежным равнодушием.Он скрылся в волнах без следа. Глава 2 — Если хотите, можем накрыть вам стол для ленча в саду, — сказала горничная. — В столовой очень душно.— Да, это было бы прекрасно, — ответила Изабель.Воздух в Бранкастере, казалось, стоял неподвижно.Медное солнце тяжело свисало с неба в туманной янтарной дымке.Стол накрыли на лужайке в тени огромного каштана.Здесь тоже было душно, но все же лучше, чем на солнцепеке. За оградой, обвитой виноградными лозами, слышались крики детей, плескавшихся в пруду.Подали холодную отварную лососину с майонезом, салат, тонко нарезанный черный хлеб и целый кувшин лимонада. Элизабет ела молча. Выражение ее лица постепенно менялось — экзальтация перешла в растерянность.Молоденькая официантка убрала посуду и подала кофе. Элизабет воззрилась на свою чашку так, будто никогда раньше ничего подобного не видела.— Его больше нет, — внезапно произнесла она. — Джорджа больше нет на свете.Не зная, что на это ответить, Изабель, сидевшая рядом с матерью, лишь сочувственно погладила ее руку.— Тридцать пять лет, — сдавленным голосом продолжала Элизабет. — Больше тридцати пяти лет он принадлежал мне. Он ведь мог выбрать себе кого угодно… любую девушку. Но он выбрал меня.Она снова замолчала. Ни у одной из сестер не хватило смелости прервать паузу. Мать сидела с потерянным видом, уйдя глубоко в себя. Может быть, в мыслях она сейчас бродила с молодым красавцем Джорджем Уинтером по зеленым полям летом 1944 года…Элизабет тряхнула головой.— Я доказала, что заслужила его доверие. Все это время я заботилась о нем, защищала его, оберегала от всего мира. Я все делала для него… что бы они все ни говорили. Вам не понять, что это такое.Снова наступило молчание. Потом заговорила Арран:— Мы понимаем, мама. Мы знаем, что тебе пришлось пережить. Мы ведь все знаем. Так что можешь больше ничего не говорить.Элизабет вскинула голову.— Что ты имеешь в виду?На лице ее появилось отрешенное выражение. Вернее, с него исчезло всякое выражение. Так бывало каждый раз, когда они жили слишком долго на одном месте и окружающие начинали что-то подмечать, и начинались сплетни.Изабель искоса взглянула на Арран.— Пусть мама расскажет, если ей хочется.Элизабет перевела взгляд с Арран на Изабель.— О чем я должна рассказать? Не понимаю.Изабель вздохнула, неловко поерзала на стуле, не зная, как начать.— Но ты же сама говорила, что хочешь нам что-то рассказать.Элизабет чуть склонила голову на одну сторону и стала похожа на птицу.— Но если не хочешь, можешь не говорить, мама, потому что мы уже знаем.В глазах Элизабет промелькнуло что-то незнакомое.Потом выражение ее лица снова изменилось. Теперь она смотрела на дочь с неподдельным удивлением.— Вы не можете этого знать… Мы были очень осторожны…— Но, мама, разве ты не помнишь? Отец ведь сам мне сказал.Элизабет все так же удивленно смотрела на нее.— Вспомни же, мама. Я приехала к вам. Мы сидели за чаем. Я показывала вам фотографии детей, и он сказал мне… что он… душевнобольной. Ты ведь при этом присутствовала, мама. Ты тоже это слышала.Элизабет раздраженно покачала головой:— Он просто не понимал, что говорит.Изабель откинула волосы со лба.— И Кристиан тоже об этом знает. Она когда-то случайно услышала ваш разговор с отцом. Арран давно догадалась, потому что они с отцом были ближе, чем мы.— Да, — холодно заметила Элизабет, — вот это правда.Она обернулась к Изабель, сердито глядя на нее.— Я тебя не понимаю. О чем ты говоришь? Ты что, сказала сестрам, что ваш отец сумасшедший?Растерянная Изабель молча смотрела на нее.— Это же не правда. Какая-то дикая ложь. Да, я не буду от вас скрывать, однажды ваш отец попал в клинику для душевнобольных. Но потом он поправился. Вылечился полностью. Мой муж не был сумасшедшим!Из-за ограды послышался женский голос:— Ну давай же, Кэролайн, плыви к мамочке.Кристиан подумала, что обязательно научит своего ребенка плавать. Представила себе маленькое загорелое тельце в воде, потом вспомнила о том, что Лудо этого не увидит, не улыбнется, глядя на барахтающегося в воде малыша. Ей захотелось плакать.— Иногда он терял представление о том, где находится и что происходит вокруг, — продолжала Элизабет. — Иногда мог потерять контроль над собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132