— Там, откуда я приехал, люди путешествуют строго по расписанию, и если коммивояжёр опаздывает на день против договорённости, он телеграфирует своему клиенту, чтобы тот пришёл прямо на станцию, и пока поезд стоит, он продаёт ему все свои товары. Да он весь земной шар успел бы продать за то время, пока у вас здесь мимо проезжает телега. Что же касается того, чтобы получить с короля деньги, то почему бы вам не наложить арест на имущество старого греховодника? На вашем месте я бы наложил арест на все его государство, на дворец, даже на корону. Да я бы по суду признал его должником и привёл бы приговор в исполнение — если нужно, то и самолично. Я бы запер старика и сам управлял бы Раджпутаной за него, если бы понадобилось. Но деньги с него я бы получил.Улыбка сочувствия появилась на лицах присутствующих.— Это потому, что вы просто не разбираетесь в здешних делах, — сказали сразу несколько человек. И они принялись объяснять ему суть происходящего во всех подробностях. Вся их былая вялость и лень вдруг пропали, и все они заговорили хором, перебивая друг друга.Чуть позже Тарвин понял, что сидевшие на веранде люди, хотя и показались ему сначала ленивыми, вовсе не были дураками. Тихо лежать у врат величия, наподобие нищих, и ждать своего часа — таков был их метод. Времени уходило при этом много, но в конце концов им что-нибудь да платили, особенно в том случае, как объяснил человек в жёлтом одеянии, если удавалось склонить на свою сторону премьер-министра и через него пробудить интерес и у королевских жён.Мимолётное воспоминание о миссис Матри заставило Тарвина едва заметно улыбнуться.Человек в жёлтом продолжал свой рассказ, и Тарвин узнал, что главная жена короля — убийца, отравившая своего бывшего мужа. Она лежала в железной клетке в ожидании казни, когда король впервые увидел её и спросил, отравит ли она его, если он женится на ней — во всяком случае, так гласит молва. Конечно, отвечала она, если он будет обращаться с ней так же, как её первый муж. В результате чего король женился на ней — во многом ради прихоти, но главным образом потому, что пришёл в восторг от грубого ответа.Эта безродная цыганка меньше чем за год повергла и короля, в его государство к своим ногам — ногам, о которых злые языки говорили, что они огрубели от долгих путешествий по извилистым тропам позора и скандала. Она родила королю сына, который был её гордостью и утехой её честолюбия, и после его рождения с новой силой стала добиваться власти. Верховная власть, находившаяся за тысячу миль отсюда, чувствовала в ней силу, с которой необходимо считаться, и недолюбливала её за это. Седому сладкоречивому резиденту, полковнику Нолану, жившему в розовом доме на расстоянии полёта стрелы от городских ворот, часто приходилось терпеть её дерзости. Её последняя победа была особенно унизительной для него: узнав, что канал, предназначенный для летнего снабжения города питьевой водой, должен пройти по апельсиновому саду под её окнами, она употребила все своё влияние на махараджу, чтобы разрушить этот план. В результате махараджа велел проложить канал в другом месте, что стоило ему четверти его годового дохода и было сделано вопреки слёзным увещеваниям резидента.А цыганка Ситабхаи, спрятавшись за шёлковыми занавесками, слышала и видела спор между раджой и резидентом и ликовала.Тарвин жадно внимал рассказу. Все услышанное было ему на руку, лило воду на его мельницу, пусть даже и опрокидывало его первоначальные планы. Перед ним открывался новый мир, в котором он плохо ориентировался, и, надо было сказать себе честно, — мог действовать лишь по наитию, находясь в постоянной зависимости от сиюминутного вдохновения. До того, как он ступил на путь, ведущий к Наулаке, он и не мог ничего знать об этом мире, и сейчас охотно выслушивал все, о чем рассказывали ему эти лениво развалившиеся в шезлонгах люди. У него возникло чувство, что, может быть, ему надо вернуться домой и снова приняться за азбуку. Что нравилось этому странному существу, которое они называли королём? Что привлекало его? Чем ему можно было угодить? И главное, чего он боялся?Мысль Тарвина работала напряжённо и быстро. Но вслух он произнёс другое:— Неудивительно, что ваш король — банкрот. Ведь ему приходится содержать такой двор.— Он один из самых богатых князей в Индии, — ответил человек в жёлтом. — Он сам не знает, чем владеет.— Тогда почему же он не заплатит вам, а держит вас здесь в какой-то сонной полудрёме?— Потому что он туземец. Он потратит сто тысяч фунтов на свадебный пир, но задержит выплату двухсот рупий по счёту на целых четыре года.— Надо излечить его от этой болезни, — настаивал Тарвин. — Пошлите шерифа — пусть наложит арест на те драгоценные камни, что украшают его корону.— Вы не знаете индийских князей. Они скорее оплатят ваш счёт, чем расстанутся с этими камнями. Эти камни священны. Они принадлежат государству.— Ах, как бы мне хотелось взглянуть на «Счастье Державы»! — воскликнул один из присутствующих, о котором впоследствии Тарвин узнал, что он был агентом калькуттской ювелирной фирмы.— А что это? — спросил Тарвин небрежно, потягивая виски с содовой.— Это Наулака. А разве вы не знаете?Человек в жёлтом одеянии избавил Тарвина от необходимости отвечать.— Да ладно вам! Все эти небылицы о Наулаке придумали жрецы.— Не думаю, — рассудительно ответил агент ювелирной фирмы. — Когда я в последний раз был здесь, король говорил мне, что однажды показал Наулаку наместнику. Но он был единственным иностранцем, которому довелось увидеть это чудо. Король уверил меня, что теперь и сам не знает, где ожерелье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67