— Тогда тем более, Ник…— Нет, тем более важно уладить сначала дела действительно насущные. Я ещё успею упрочить своё место в политике — это можно сделать всегда. Сейчас же у меня есть единственный шанс упрочить наши с вами отношения, Кейт. Здесь и сейчас. — Он встал и склонился над нею. — Вы думаете, я могу отложить это на потом, моя милая? Можно откладывать это со дня на день, что я и делаю, не теряя бодрости духа, и вы не услышите об этом больше никогда, пока не будете готовы к этому. Но я вам нравлюсь, Кейт. Я знаю это. А я… ну что сказать, я люблю вас. И завершиться это может только одним. — Он взял её за руку. — До свидания, Кейт. Завтра я зайду за вами, и мы пойдём осматривать местные достопримечательности.Кейт долго смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Все слова были сказаны, и все же оставалось подспудное желание убежать, спастись бегством. Но утром, когда Тарвин пришёл, к стыду своему Кейт обнаружила, что страшная тоска по дому притягивала её к нему. Миссис Эстес была очень внимательна к Кейт, они сразу же прониклись взаимной симпатией и подружились. Но Ник в отличие от миссис Эстес напоминал ей о родине, его лицо было своим, домашним. Так или иначе, но она с радостью позволила ему привести в исполнение свой план и показать ей город.Во время прогулки Тарвин начал расспрашивать её о Топазе. Не случилось ли там чего за время его отсутствия? Не произошло ли там каких перемен? Как выглядел этот милый его сердцу городок в день её отъезда?Кейт напомнила, что уехала всего через три дня после Тарвина.— Три дня! В жизни растущего города это очень много.Кейт улыбнулась.— Я не заметила никаких перемен.— Разве? Питере говорил, что через день после моего отъезда он начнёт рыть котлован под строительство нового салуна на Джи-стрит; Парсонс должен был достать новую динамо-машину для городской электростанции; на Массачусетс-авеню предполагалось начать работы по нивелированию уклона, и на моем участке в двадцать акров было посажено первое дерево; аптекарь Кирни вставлял зеркальное стекло в свою витрину, и, наконец, я не удивлюсь, если ещё до вашего отъезда Максим получил новые почтовые ящики из Меридена. И вы ничего не заметили.Кейт покачала головой.— Я думала в это время совсем о другом.— Фу ты! А мне хотелось бы узнать об этом. Ну, да ладно. Пожалуй, нельзя ожидать слишком многого от женщины: чтобы она занималась своим делом да ещё следила за тем, что делается в городе, — рассуждал он. — Женщины сделаны из другого теста. И тем не менее лично я успевал вести предвыборную кампанию, занимаясь бизнесом — и сразу в нескольких местах, и, кроме того, у меня было ещё одно личное дело. — Он весело взглянул на Кейт, которая подняла руку в знак предостережения. — Вы запрещаете говорить на эту тему? Я обещал вести себя хорошо и сдержу слово. Я только хотел сказать, что в нашем городе ничто не обходится без моего участия. А что вам говорили на прощанье отец и мать?— Пожалуйста, Ник, давайте не будем об этом, — попросила Кейт.— Ладно, не буду.— Я просыпаюсь по ночам и думаю о маме. Это ужасно. В самую последнюю минуту, когда я уже вошла в вагон и махала им платком, я, наверное, все бросила бы и осталась, если бы кто-то сказал мне нужное слово — пусть даже ошибочное.— О Господи! Почему там не было меня! — простонал Тарвин.— Нет, Ник, вы не смогли бы сказать такого слова, — произнесла она тихо.— Вы хотите сказать, что я не смог бы, а ваш отец смог бы? Конечно, смог бы, и всякий другой на его месте тоже смог бы. Когда я об этом думаю, мне хочется…— Прошу вас, Ник, не говорите об отце ничего дурного, пожалуйста, — перебила она, и губы её крепко сжались.— О милое дитя! — прошептал он сокрушённо. — Я не хотел его обидеть. Но мне надо кого-то обвинить во всем — дайте мне выбранить кого-нибудь, и я успокоюсь.— Ник!— Ну я же не деревянный! — проворчал он.— Нет, Ник, вы просто очень глупый.Тарвин улыбнулся.— А вот теперь вы бранитесь.Чтобы переменить тему, она стала расспрашивать его о махарадже Кунваре, и Тарвин сказал, что он славный паренёк. Но, добавил он, прочее общество в Раторе далеко не так симпатично, как махараджа Кунвар.— Вот когда вы увидите Ситабхаи!..И он стал рассказывать ей о махарадже и его приближённых, с которыми ей придётся иметь дело. Они говорили о странной смеси невозмутимости и ребячества в этом народе — черте, которую Кейт уже успела заметить и которая поразила её, говорили об их первобытных страстях и простых идеях — столь же простых, как проста и огромная сила и мощь Востока.— Их не назовёшь культурными людьми, в том значении, которое мы придаём этому слову. Они и слыхом не слыхивали об Ибсене и не интересуются Толстым, — сказал Тарвин, который недаром читал в Топазе по три газеты в день. — Если бы им довелось познакомиться с современной молодой женщиной, боюсь, что жить ей осталось бы не больше часа. Но у них сохранились кое-какие прекрасные старомодные идеи, вроде тех, что когда-то внушала мне моя матушка, когда я сиживал у неё на коленях в далёком штате Мэн. Вы знаете, она верила в брак, и в этом мы сходимся с ней и с прекрасными старомодными жителями Индии. Почтённый, дышащий на ладан полуразвалившийся институт брака жив ещё в этих краях, представляете?— Но я никогда не говорила, что сочувствую Hope Нора — речь идёт о героине пьесы Г.Ибсена (1828 — 1906) «Кукольный дом» (1879), оставившей мужа.

, Ник, — воскликнула Кейт, минуя все промежуточные логические ступени и отлично понимая, куда он клонит.— Ну, в таком случае эта благословенная старомодная страна примет вас с распростёртыми объятиями за ваши воззрения. «Кукольный дом» имеет здесь прочные позиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67