— Почему она была так расстроена, доктор?
Он заговорил медленно, осторожно подбирая слова.
— Она поссорилась с мужем. Была убеждена, что он не любит ее и не хочет ребенка. На ней начало сказываться напряжение от беременности. Она была очень незрелой: попросту испорченный ребенок, с которым слишком много нянчились. Физический дискомфорт приводил ее в смятение, и роды внезапно стали пугать.
Он машинально взглянул на стул справа от стола. В понедельник вечером она сидела на этом стуле в своем длинном балахоне. Хотя Венджи утверждала, что мечтает о ребенке, она ненавидела одежду для беременных, ненавидела свою испорченную фигуру. В последний месяц она пыталась скрыть свое большое тело и опухшую ногу, надевая длинные платья. Она просто чудом ни разу не споткнулась и не упала — эти платья путались в ногах.
Кэти смотрела на него с любопытством. Доктор нервничал. Какой совет он дал Венджи, что после этого она бросилась домой и убила себя? Или он отослал ее к убийце, если подозрения Ричарда верны? Ссора. Крис Льюис не упомянул, что они с Венджи поссорились.
Быстро наклонившись, Кэти спросила:
— Доктор, я понимаю, вы не хотите сообщать, что говорила вам миссис Льюис на приемах, но это официальное расследование. Нам необходимо знать все, что вы можете рассказать о ссоре Венджи Льюисе мужем.
Ему показалось, что голос Кэти доносится откуда-то издалека. Он увидел перепуганные глаза Венджи. С отчаянным усилием он встряхнулся и посмотрел прямо на Кэти.
— Миссис Льюис сказала, что думает, будто ее муж влюблен в другую женщину. Она обвинила его в этом, предупредила, что когда выяснит, кто эта женщина, то превратит ее жизнь в ад. Она была зла, взволнована, ожесточена и напугана.
— Что вы ей сказали?
— Я пообещал, что и до, и во время родов она получит все, чтобы ей было хорошо. Я сказал ей, что мы надеемся, что у нее будет ребенок, о котором она всегда мечтала, и это, возможно, укрепит ее брак.
— Как она отнеслась к этому?
— Начала успокаиваться. Но потом я почувствовал, что должен ее предупредить — если ребенок родится, а отношения с мужем не улучшатся, ей следует обдумать возможность развода.
— И что она?
— Пришла в ярость. Поклялась, что никогда не позволит мужу оставить ее, что я, как и все остальные, на его стороне. Встала и схватила пальто.
— И что вы сделали, доктор?
— Мне явно не следовало ничего делать. Я велел ей поехать домой, хорошенько выспаться и позвонить утром. Я понял, что она не может смириться с тем, что капитан Льюис почти наверняка хочет получить развод.
— И она ушла?
— Да. Ее машина была припаркована в дальнем углу стоянки. Иногда она просила разрешения воспользоваться моим личным выходом, чтобы оказаться ближе к машине. В понедельник она ни о чем не попросила. Просто вышла через эту дверь.
— И больше вы с ней не разговаривали?
— Нет.
— Понятно. — Кэти встала и подошла к обшитой панелями стене с репродукциями. Ей хотелось, чтобы доктор Фухито продолжал говорить. Он что-то скрывает. Он нервничает.
— Я сама оказалась здесь в качестве пациентки в понедельник вечером. Попала в легкую аварию, и меня привезли сюда.
— Слава богу, что в легкую.
— Да. — Кэти остановилась перед одной из гравюр. «Маленькая дорога в Ябу Коджи Атагосита». — Красиво, — сказала она. — Это ведь из серии «Сто видов Эдо»?
— Вы хорошо разбираетесь в японском искусстве.
— Не слишком. Муж был знатоком и немного научил меня. У меня есть другие репродукции из серии, но эта очень хороша. Интересная идея — сто видов одного и того же места, не правда ли?
Он насторожился. Кэти стояла спиной к нему и не видела, что его губы сжались в жесткую линию. Она обернулась:
— Доктор, меня привезли сюда в понедельник около десяти вечера. Скажите, существует ли вероятность того, что Венджи Льюис не уехала в восемь часов, что она осталась в больнице, что в десять, когда меня привезли в полубессознательном состоянии, я могла ее видеть?
Доктор Фухито уставился на Кэти, чувствуя, как липкий мокрый страх расползается по телу. Он заставил себя улыбнуться.
— Такой вероятности нет.
Но Кэти заметила, как скрючились и побелели его пальцы, будто он силой удерживал себя в кресле, чтобы не убежать, и какое-то чувство — ярость или страх? — вспыхнуло в его глазах.
20
В пять часов Гертруда Фитцджеральд переключила звонки на секретаря-телефонистку и заперла стол в приемной. Она нервно набрала номер Эдны. Снова никто не ответил. Все понятно. В последнее время Эдна стала больше пить. Но она такая добрая и веселая. Так искренне всех любит. Гертруда часто обедала вместе с Эдной в больничном кафе. Иногда Эдна говорила: «Давай выйдем и закажем что-нибудь приличное». Это означало, что она хочет пойти в паб рядом с больницей, где сможет выпить «Манхэттен». В такие дни Гертруда всегда пыталась уговорить ее ограничиться одной порцией. Эдна подтрунивала над ней. «Уж позволь себе сегодня парочку, милая», — говорила она.
Гертруда знала, почему Эдне так нужна выпивка. Сама она не пила, но понимала это опустошающее одиночество, когда у тебя нет ничего, кроме работы и четырех стен. Они с Эдной изредка посмеивались над статьями, призывавшими заниматься йогой или теннисом, или вступить в клуб любителей птиц, или записаться на какие-нибудь курсы. Эдна говорила: «С такими толстыми ногами я не сяду в позу „лотоса“, никогда в жизни не смогу коснуться пола, не сгибая колен, у меня аллергия на птиц, и к концу дня я слишком устаю, чтобы думать об истории Древней Греции. Я просто хочу встретить хорошего мужика, который будет оставаться у меня на ночь, и пусть он даже храпит».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83