Но ты можешь оказать нам бесценную помощь, если…
— Если скажу, что Марианна — приемный ребенок?
— Да.
Гнев улетучился. Он подумал о Марианне. Какова бы ни была цена, она того стоила.
— Нет, она не приемный ребенок. Я присутствовал при родах, снимал все на пленку. На большом пальце левой ноги у нее маленькое родимое пятно. На этих кадрах его видно.
— Маловероятно, чтобы у кареглазых людей родился зеленоглазый ребенок, — твердо сказал Ричард и, помолчав, спокойно спросил: — Ты отец ребенка?
Джим уставился на свои руки.
— Тебя интересует, был ли у Лиз другой мужчина? Нет. Клянусь жизнью.
— Как насчет искусственного оплодотворения? Доктор Хайли специалист в этой области.
— Мы с Лиз обсуждали такую возможность, но отвергли ее несколько лет назад.
— Могла Лиз изменить мнение и не сказать тебе? В этом нет ничего необычного. Каждый год в Америке благодаря этому методу рождается около пятнадцати тысяч младенцев.
Джим достал из кармана бумажник, из которого вынул две семейных фотографии и показал их Ричарду. На первом снимке Марианна только родилась, глаза у нее были почти закрыты, второй сделан недавно. Контраст между оттенком кожи и цветом глаз родителей и ребенка был очевиден.
— За год до того, как Лиз забеременела, мы узнали, что усыновить ребенка для нас почти невозможно. Мы обсуждали искусственное оплодотворение. И решили отказаться от этой мысли, но я возражал настойчивее, чем Лиз. Марианна родилась со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами. Многие дети рождаются голубоглазыми, а потом цвет глаз меняется. Поэтому только в последние несколько месяцев стало ясно — что-то не так. Не скажу, что меня это волнует, Марианна для нас все. — Джим посмотрел на Ричарда. — Лиз никогда не лжет. Она самый честный человек из всех, кого я встречал. Месяц назад я решил поговорить с ней, сказал, что был не прав насчет искусственного оплодотворения, что понимаю, почему люди идут на это.
— Что она ответила? — спросил Ричард.
— Конечно, Лиз догадалась, что я имел в виду. Заявила, что если я думаю, будто она могла принять такое решение, не сказав мне, значит, плохо ее знаю. Я извинился, поклялся, что не хотел ее обидеть. Мне с трудом удалось ее успокоить. В конце концов, она меня простила. — Джим посмотрел на фотографию и выпалил: — Но я понимаю, что она лжет.
— Или не знает, что сделал с нею Хайли, — твердо сказал Ричард.
57
Дэнни Дьюк зигзагами пересек Третью авеню, бегом направляясь к углу 2-й и 55-й улицы, где оставил машину. Женщина хватилась бумажника в ту секунду, когда он встал на эскалатор. Он слышал ее вопль:
— Этот темноволосый парень только что меня ограбил!
Он проскользнул через толпу женщин на первом этаже магазина, но эта сука бросилась за ним вниз по эскалатору, кричала и показывала на него пальцем. Теперь за ним наверняка погонится охранник.
Только бы сесть в машину. Он не мог выбросить бумажник, в котором полно стодолларовых купюр. Он видел эти деньги, а ему нужна доза.
Он здорово придумал — пойти в меховой отдел. Женщины приходили туда с наличными. Слишком долго выписывать чек или подтверждать кредитку. Он заметил это, когда еще в школе работал там курьером.
Пальто, которое он надел сегодня, делало его похожим на рассыльного. Никто не обратил на него внимания. Женщина рассматривала шубы на вешалках и держала за одну ручку большую открытую сумочку. Стащить у нее бумажник было просто.
Интересно, его преследуют? Оглядываться он не рискнул, чтобы не привлекать внимания. Лучше оставаться рядом с домами. Вокруг все спешили. Было так ужасно холодно. Теперь он купит себе дозу, кучу доз.
Через минуту он сядет в машину, переедет мост 59-й улицы и окажется дома в Джексон-Хайтс. Где получит свою дозу. Он обернулся. Никто не бежит. Никаких копов. Прошлый вечер был паршивым. Швейцар чуть не схватил его, когда он залез в машину того врача. И что получил? В саквояже вместо лекарств лежала медицинская карта, грязное пресс-папье и старая тапка. Черт!
А сумочка, которую он стащил потом у старой леди? Десять паршивых баксов. Их едва хватило на порошок, чтобы продержаться сегодня. Сумочка и саквояж лежали на заднем сиденье машины. Надо будет их выбросить. Он подбежал к машине, открыл дверцу и забрался внутрь. Никогда, никогда, как бы туго ему ни пришлось, он не избавится от машины. Копы не ждут, что ты уедешь на машине. Если тебя заметят, они будут шерстить метро.
Он вставил ключ в зажигание, завел двигатель. И раньше, чем увидел проблеск маячка, услышал сирену полицейской машины, ехавшей по встречной полосе. Он хотел выпрыгнуть, но копы отрезали ему путь. Из машины выскочил полицейский, держа руку на пистолете. Фары ослепили Дэнни.
Коп рывком открыл дверцу, заглянул в машину и вынул ключ зажигания.
— Ну что, малыш Дэнни, все то же, да? Ничего нового не изобрел? Теперь выметайся из машины, держи чертовы руки так, чтобы я их видел, и сосредоточься, пока я зачитаю тебе чертовы права. Ты у нас три раза в тюрьме побывал? Пожалуй, тебе светит от десяти до пятнадцати, если повезет с судьей.
58
Самолет потряхивало, когда он заходил на посадку в Ньюарк. Крис посмотрел на Джоан. Она крепко держала его за руку, но он знал, что это не имеет отношения к полету. Летать Джоан не боялась. Он слышал, как она спорила с людьми, ненавидящими самолеты.
— По статистике, самолет гораздо безопаснее автомобиля, поезда, мотоцикла или ванны, — заявила она.
Ее лицо было невозмутимым. Она настояла, чтобы они выпили, когда стюардессы разносили коктейли. Есть не хотелось, но кофе они выпили.
— Крис, я выдержу все. Но мысль о том, что Венджи покончила с собой из-за меня, просто невыносима, — спокойно и серьезно сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83