А тут все для вас, все к вашим услугам. В Куатани вы отваливаете корзон за корзоном, а за что, спрашивается? За тарелку бурды? За постель, в которой кишмя кишат клопы? А уж слуги... И не говорите мне про тамошних слуг!
Мать-Мадана и мысли не могла допустить о том, чтобы Всадник, такой важный господин, поселился в каких-то там казармах. Она разошлась не на шутку и чувствовала себя в своей стихии. Только один раз в жизни она побывала в городе, но то, как там обслуживали постояльцев, привело ее в ужас, просто в ужас. Она была готова говорить и говорить об этом без умолку. Но тут вернулась запыхавшаяся Амеда. Старуха выхватила у нее горшочек с ягодами ярга. Приглушенно ругаясь, мать-Мадана махнула рукой и прогнала девочку. Затем она расстелила на столе тряпицу, выложила на нее ягоды, пропитанные соком, и принялась растирать их в кашицу.
Приготовив снадобье, старуха нетерпеливо отвела в сторону руку Всадника. Щеку мужчины, ближе к глазу, рассекала жестокая рана. Мать-Мадана наложила на нее мазь, и Всадник скривился от боли.
— Ты что делаешь... старая карга! Сжечь меня хочешь?
Мать-Мадана и глазом не моргнула.
— Ну вот! Теперь уже полегче, правда?
Всадник сверкнул глазами и потянулся за своей головной повязкой.
— Где мой верблюд?
Старуха рассмеялась.
— Господин, ну зачем же так торопиться? Разве ты не проголодался после всех передряг? — Она с улыбкой наблюдала за тем, как ее нежданный гость раздувает ноздри, учуяв знакомый аромат дикого риса, приготовленного с козьим сыром и тмином. Черные глаза жадно смотрели на тарелки с оливками, специями, нарезанный толстыми ломтями хлеб.
А мать-Мадана ощутила другое страстное желание. В древних преданиях она порой слышала про тот или иной знаменитый постоялый двор и про разные караван-сараи. Какой-то караван-сарай стоял на том месте, где погиб принц-воин Ушани, а про другой говорили, будто бы это даже и не караван-сарай, а просто-таки дворец, слава о котором разнеслась по трем царствам, и якобы на этом караван-сарае — благословение самого султана... Старуха знала, что предания вырастают из крошечных зерен истины, как вырастает из единственного семени куст фасоли. Разве она не спасла человека, посланного самим султаном? А пройдет время — глядишь, и все начнут болтать, будто это был сам султан!
Старуха поглубже вдохнула и мысленно приготовилась к вынужденным жертвам со своей стороны.
— О, господин, не может быть, чтобы тебе нужно было так сильно торопиться! Я угощу тебя самым прекрасным обедом, который только могут подать по эту сторону от Куатани! И ведь ты прибыл как раз вовремя! Может, это судьба... А платить — платить ничего не надо! Неужто я из тех женщин, которые думают только о собственной выгоде? Неужто у тебя, господин, могла мелькнуть такая мысль? Мне бы только угодить султану и его посланнику! — Она заговорила потише и прошептала в самое ухо Всадника: — А вы только расскажите своим товарищам про то, как тут у меня славно — вот и все, другой платы мне и не надо.
— Синий. Красный. Оранжевый. Золотой.
Малявка уже снова раскладывал камешки по кучкам. Ручонки у него дрожали, время от времени он громко шмыгал носом и сглатывал сопли. Прятаться было бесполезно — это он понимал. Но на самом деле он не прятался — то есть не совсем прятался. Тут было так прохладно, под отцовской повозкой. Да и потом — Эли Али Оли все равно разыскал бы его, рано или поздно. Так чего было бояться? Малявка понимал, что ему грозит и как ему будет больно. Он сунул руку в карман и извлек оттуда новую пригоршню камешков.
— Зеленый. Коричневый. Серый. Лиловый.
Мальчик лежал на животе, подперев кулачками острые скулы. Рядом с ним, вывалив язык, часто, но негромко дыша, лежала безымянная собака, вяло помахивая хвостом. Время от времени мальчик и собака поглядывали на внешний мир сквозь спицы колес — так смотрели бы сквозь прутья решетки томящиеся в темнице узники. По одну сторону были видны белые скалы, а ниже них — береговые утесы, по другую — наполненный мочой до краев ночной горшок, разбросанные по земле обглоданные кости да растрепанная занавеска, сплетенная из водорослей. Все убежали на деревенскую площадь — узнать, не помер ли, часом, Черный Всадник. Громче, чем обычно, разносилось по поселку жужжание мух. Оно звучало непрерывным, назойливым гулом.
— Розовый. Желтый. Белый. Черный.
Малявка долго лежал неподвижно, глядя на камешки. Над его головой болтался конец веревки, обмотанной вокруг оси, на которой крепились колеса повозки. Мальчик лениво тронул веревку — и она раскачалась, как маятник. Собака залаяла.
Малявке стало ужасно тоскливо. Он выбрался из-под повозки и встал под скалой, свирепо шмыгая носом. Потом утер тыльной стороной ладони слезы и сопли, выругался и, вытащив из кармана последние камешки, запустил их с утеса вниз. Камешки посыпались градом.
И туг почти одновременно случилось вот что. Кто-то прокричал:
— Эй!
И Малявка резко развернулся. Вот тут-то он их и увидел. Вдалеке клубилась пыль. Красные Всадники! Да, они были еще очень далеко, но какая разница? Он видел, как вспыхивают, просвечивая сквозь завесу пыли, их алые одежды, а что такое Красные Всадники, мальчик знал, знал очень даже хорошо. Сердце его сжалось от страха, он втянул голову в плечи и едва не лишился чувств.
Но крик донесся не с той стороны, откуда скакали Красные Всадники.
Собака снова залаяла, и Малявка увидел, что на уступе скалы, внизу, лежит, распростершись, какой-то человек. У мальчика перехватило дыхание. В первое мгновение он подумал не о том, в какую беду попал этот человек, а почему-то о том, какая у него бледная кожа и какие светлые волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218