— Ох, — сказал обескураженный Дуглас.
— Но оно тоже красиво, своей, особой красотой, — сказал Мак-Синн с отсутствующим выражением в глазах. — Но этот ветер зимой! Кажется, как будто он не прекратится до тех пор, пока не выдует из тебя всю душу.
Он взглянул на сына и внезапно улыбнулся, хотя глубокие морщины между его бровями не разгладились.
— Я совсем забыл про ветер, — сказал он. — Пожалуй, стоит построить здесь зимний замок и приезжать сюда рыбачить, охотиться и гулять в горах. Может, ты даже научишься съезжать на салазках, как Хан'кобаны.
Блестящие аквамариновые глаза Дугласа снова засверкали.
— О, это было бы просто замечательно!
Утром долину огласил звон топоров, валящих сосны. Изолт с отцом отправились на прогулку к песчаному берегу реки, обсуждая самый безопасный способ переправиться по реке на плотах. Внезапно Хан'гарад присел на корточки и поднял с земли несколько камешков.
— Что это? — спросила Изолт.
Он обернул к ней свое смуглое, иссеченное шрамами лицо, держа на ладони кучку больших матовых кристаллов.
У Изолт внезапно перехватило дыхание.
— Алмазы?
— Да.
Она взяла у него камни.
— Но они такие тусклые!
— Все необработанные драгоценные камни выглядят приблизительно так. Они как оружие, их нужно точить, шлифовать и полировать. — Он выпрямился одним плавным движением. — Как Шрамолицых Воинов.
Изолт кивнула, взвешивая камни на ладони.
— Пойдем расскажем Мак-Синну, — сказала она, охваченная непонятной радостью. — Если в этой реке есть алмазы, он сможет никогда больше не бояться бедности.
— Если останется в живых, — заметил Хан'гарад.
Нила очнулся. Все тело у него болело. Он почувствовал на своем лбу холодную влагу. Он с трудом разлепил глаза, и ему показалось, что свет ударил прямо в его обнаженный мозг. Застонав, он попытался прикрыть глаза ладонью, но рука не шевельнулась. На него упала чья-то тень. Он шарахнулся, но ласковая рука удержала его. Один из его ралисников склонился над ним, обеспокоенно хмурясь.
— Как вы себя чувствуете, мой принц? — спросил он.
— Как акулья наживка, — хрипло ответил Нила, мучительно закашлявшись. Он попытался сесть, и воин помог ему, а потом дал в руки раковину, полную свежей и прохладной дождевой воды. Нила с благодарностью глотал воду, оглядываясь вокруг. Они находились на узкой песчаной косе между высокими скалистыми мысами. Нила узнал ее. Это был тот же пляж, где он очнулся в прошлый раз. Отсюда было видно даже скалу, где сидел его отец, велевший его братьям избить его до смерти.
— Почему я жив? — спросил он.
Воин иронически усмехнулся.
— Не знаю, мой принц. Когда мы нашли вас, то подумали, что вы мертвы. Должно быть, всемогущий Йор благоволит к вам, потому что вы все еще дышали, несмотря на все их побои.
В его голосе гнев мешался с презрением. Нила искоса взглянул на него.
— Мы?
— Воины из вашего отряда, мой принц.
Нила огляделся и увидел лица всех своих людей, склонившихся над ним. На глаза у него невольно навернулись слезы. Он сглотнул, полный решимости не показывать, как он тронут.
— Они приказали нам следовать за ними, но когда они выплыли на ночлег на пляж, мы оставили их и поплыли назад, — сказал другой воин. — Мы не ожидали найти вас живым, мой принц. Мы собирались лишь отдать вам последние почести, подобающие принцу, и послать вас в объятия Йора, как заслуживает ваше мужество. Может быть, вы опрометчиво и доверились той сирене, но не заслужили ни такую смерть, ни того, чтобы вас бросили на берегу, как медузу. Мы хотели совершить все обряды и отправить вас в море, с вашей жемчужиной на груди и дарами для богов у ног.
Нила поднял непослушные пальцы и ощупал жемчужину, лежащую у него на груди.
— Но мой брат…
— Вашего брата Лонана ужалил песчаный скорпион, — негромко сказал воин. — Он как-то сумел забраться в его меха.
— Они воздали ему почести, подобающие принцу, — сказал другой. — Совершили все обряды, и его опустили в море с множеством великолепных даров богам.
— Но без черной жемчужины, — сказал первый. — Йор дал эту жемчужину вам, и мы решили, что вы и отдадите ее обратно ему.
— Вот только вы не умерли. Поэтому мы вымыли вас, перевязали сломанные ребра и руку и снова повесили черную жемчужину вам на шею.
— Почему? — спросил Нила. — Вы что, не понимаете, что с вами будет, если это выяснится?
Воины тревожно зашевелились, переглядываясь.
— Если бы мы поступили по-другому, это было бы бесчестьем, — сказал один из них наконец. — Вы — наш йака.
— Вы выступили против Короля мудро и с огромной отвагой, — сказал другой. — Не подобало такому мудрому и храброму воину умереть с таким позором. Наш король, если хочет, может поступать так и приказывать своим сыновьям делать так же, но мы подчиняемся лишь собственной совести. Воину не подобает избивать хорошего человека до смерти за то, что тот говорит то, что считает правдой.
Нила был не в состоянии говорить. Потом все-таки произнес:
— Спасибо вам.
Они закивали головами. Один из них дал ему еще воды, а другой принес рыбы, нежной, белой и соленой. Нила с благодарностью поел, хотя от соли разбитые губы тут же защипало.
— То, что вы сказали, правда? — спросил наконец один из них. — Что Жрицы Йора хотят поднять море в приливную волну?
Нила кивнул.
— И что приливная волна обрушится на землю и утопит ее?
Он снова кивнул. С одним заплывшим от багрового синяка глазом и вторым, все еще слезящимся от света, ему было трудно различить выражение лица ралисника, а его голос звучал безо всякой интонации. Нила задумался, к чему клонят все эти вопросы.
— И все живое на суше утонет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113