Море отступало все дальше и дальше, образуя огромный вал. С палубы летящего корабля было видно, как он вздымается и блестит, покрытый красными пятнами отражений горящего острова. Набрав стофутовую высоту, он, казалось, на миг застыл, а потом с оглушительным ревом хлынул вперед.
Корабль взмыл выше, но команда почувствовала на своих лицах соленые брызги. Они облепили фальшборт, в благоговейном ужасе глядя, как волна обрушилась на берег. Киннейрд в одно мгновение был смыт бушующей водой, которая неистовым потоком хлынула между двух высоких скал на берег и лес, затопив их в считанные секунды. Вода неслась все дальше и дальше, унося с собой вырванные с корнем деревья.
— До какой высоты она может добраться? — воскликнул Лахлан. — О Эйя, пожалуйста, пусть они окажутся достаточно высоко!
Поток врезался в высокую гряду и хлынул наверх, вздымаясь и опускаясь. Корабль, увлекаемый страхом Лахлана, бросило вперед. Он летел вслед за великанской приливной волной в трехстах футах над водой, а далеко вверху медленно угасал пылающий хвост кометы.
Изолт сидела на краю гряды, положив на колени посох и глядя в ночное небо. Было так ясно, что она на многие мили окрест видела покрытые белым снегом поля, уходящие вдаль. Озеро блестело в свете луны, а темный небосвод над ее головой казался необыкновенно ярким.
За плечами был еще один длинный день. Она устала до полусмерти. Весь день они поднимались в гору, хотя снег был настолько глубоким, что им удалось пройти не слишком много. Многие падали и не могли подняться. Те, у кого еще оставались силы, поднимали и несли их или перекидывали через спину полуживых пони.
Ведьмы на ходу произносили слова кандлемасских обрядом, поскольку был последний день зимы, начало времени цветов. Никто не осмеливался задержаться и провести ритуалы как положено, с кругом силы вокруг костра.
— Во имя Эйя, — приговаривали они нараспев, — нашей матери и нашего отца, ты, Пряха, Ткачиха и Разрезающая Нить, ты, кто сеет семя, питает все живое и собирает урожай, почувствуй во мне течения морей и крови; посредством четырех стихий: ветра, камня, пламени и дождя; посредством ясных небес и бурь, радуг и града, цветов и опадающих листьев, пламени и пепла…
Остальная процессия подхватила заклинание, и долина огласилась их голосами:
— О Эйя, обратись к нам своим светлым лицом.
Наконец они добрались до большой долины с озером, в гладких и безмятежных водах которого отражался Хребет Мира. Хотя солнце уже заходило, они обошли озеро вдоль берега, отправившись дальше в темноте и пробираясь через камни и между деревьями, пока не вышли на широкую поляну под высоким утесом. Они не могли идти ни вперед, ни назад, поэтому им пришлось остановиться. Когда они ели скудный ужин, никто почти не говорил. Они поднялись или достаточно высоко, или нет.
Теперь Изабо ждала часа своего появления на свет, полуночи восьмого дня кометы. Она молилась.
Внезапно далеко вдали она увидела чудовищное красное зарево. Нервы у нее не выдержали. Она вскочила на ноги.
— Мегэн!
Далекое пламя вспыхивало и плясало. Потом Изабо услышала, не ушами, а глубоко в мозгу, рев драконов. Комета выпустила огненный хвост. Изабо мгновенно, безо всяких сомнений поняла, что совершилось великое колдовство.
— Нет, нет! — закричала Мегэн. — Нет, нет! Кометное колдовство!
Земля у них под ногами содрогнулась. Безмятежная водная гладь взмутилась. До них донесся плеск волн. И снова земля затряслась, сильнее, чем в прошлый раз. Из костра выпало полено, веером взметнув искры. Волны заплескались на каменистом берегу, потом хлынули к их лагерю.
Потом они с ужасом услышали отдаленный гул. Все повскакали на ноги. Послышались вопли и испуганные крики. Гул становился все ближе и ближе. Люди пытались взобраться на скалу или убежать в лес, стараясь подняться как можно выше. Кто-то запрыгивал на деревья.
Изабо подалась вперед. На высоких вздымающихся волнах играл лунный свет. Она не могла поверить, как высоко поднялась вода и как быстро она приближалась. Волны бушевали все ближе и ближе. Они обрушились на утес, где беженцы оставили свои повозки, которые швырнуло в воздух. Огромные деревья трещали и ломались, точно спички. Утес замедлил, но все же не остановил волну полностью, и она яростно понеслась по холму к ним.
Потом Изабо увидела корабль под всеми парусами, парящий по небу, и семерых драконов, летящих вокруг него. Не веря своим глазам, она уставилась на него. Он сиял, точно звезда, точно корабль-призрак. Издав нечленораздельный хриплый крик, она указала на него. Остальные тоже увидели корабль, крича от изумления.
— Это «Королевский Олень»! — воскликнул Гвилим. — Это Лодестар так сияет. Ри жив!
Раздались радостные крики. Хотя некоторые до сих пор метались в панике, большинство остановилось, изумленно глядя на корабль. Воды озера вздымались вокруг ступней Изабо, подол ее платья вымок, но она не замечала этого, зачарованно следя за кораблем.
Он начал медленно опускаться, пока не приземлился на склон холма. Там его бросило на бок, паруса обвисли, больше не наполняемые ветром магического полета. Драконы с ревом покружили над ним, потом унеслись прочь, скрывшись за облаками.
Взгляд Изабо неумолимо притянуло обратно к волне. Она все еще неслась к ним, снова собираясь в высокий черный вал, увенчанный гребнем белой пены. Лахлан слетел с палубы корабля и высоко поднял Лодестар. Его серебристый свет упал на бушующую воду, набросив на нее покров спокойствия. Вздымающийся гребень невероятным образом скруглился и опал, отступил, хлынул вперед, снова отступил.
По борту корабля спускались люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113