На аллее машин не было. Гараж у дома также пустовал. За гаражом Модести обнаружила старинное ландо. Судя по всему, его берегли не одно десятилетие — и четыре колеса, и кузов были в очень неплохом состоянии, но солнце, ветры и дожди последних нескольких лет все же дали о себе знать…
Модести прошла за дом. Сада как такового не было, имелась лишь лужайка, а за ней росли деревья. У самых деревьев стоял деревянный сарай. В нем Модести обнаружила старые ведра, ржавый топор, мотки толстой веревки, а также тачку.
Двадцать минут спустя она прошла через террасу в комнату, где Вилли пас шестерку их бывших тюремщиков. Войдя, она чуть было не расхохоталась. Один из громил остался в трусах, а Вилли напялил на себя его цветастую рубашку, брюки, которые оказались на несколько дюймов короче, чем следовало бы, а также щегольские лакированные туфли с острыми носами.
Пятеро лежали на спинах, заведя руки за головы. Большие пальцы у них были связаны скрученными полосами скатерти. Все были в сознании и лежали рядком, но никто не смел пошевелиться. Герас, к удивлению Модести, лежал без признаков жизни на диване. Его правая рука была перевязана бинтом из той же скатерти. Вилли сидел на краю стола, курил и играл трофейным ножом. На столе лежали три ствола, а кроме того, стояли наполненное какой-то жидкостью блюдце, бутылка, «Детрола», а также валялся моток ниток, в который была воткнута иголка.
— Что с ним, Вилли? — спросила Модести, кивая на Гераса.
— Решил, что надо бы зашить ему руку. — Он кивком показал на нитки. — Все лучше, чем ничего. Но обычная иголка — штука хитрая…
— Он что, потерял сознание в ходе операции? — с улыбкой спросила Модести.
— Не совсем… — В голосе Вилли зазвучало смущение. — Болван начал вопить и дергаться. Вот и пришлось маленько охладить его пыл. Скоро очухается…
— Отлично. Мне надо с ним поговорить.
Вилли вытащил для нее сигарету из пачки на столе и зажег с помощью изящной золотой зажигалки, которую до этого Модести у него не видела. Она явно досталась Вилли вместе с одеждой.
Модести села в качалке и, вытянув свои длинные ноги, стала наблюдать за Герасом.
Глаза пятерых лежавших на полу мужчин перебегали с Вилли на Модести и обратно. Они смотрели с испугом и непониманием на странную парочку, мирно покуривавшую среди этого хаоса.
— Поздновато насчет прогулки по морю, Принцесса, — меланхолично заметил Вилли.
— Даже не знаю… Ночью вообще-то даже приятнее. Я бы прогулялась. Но у них тут нет машины.
— Вообще ничего нет?
— Только карета. Старинная. Вроде той, что мы видели в музее в Лиссабоне, только без тех украшений. А вот с автотранспортом плохо.
— Жаль.
— Да… Ты лучше притащи сюда и того, что валяется наверху.
— А он живой?
— Когда я последний раз его видела, он уже приходил в себя. Вилли исчез в дверях. Он отсутствовал дольше, чем требовалось. Только три минуты спустя он появился, бредя, как пожарник, с Форли на плечах. Глаза у того были открыты. Вилли сбросил свою ношу и уложил итальянца рядом с остальными.
На диване зашевелился Герас. Модести подошла, сильно ущипнула его за мочку уха. Вскоре глаза его открылись. Взгляд сделался осмысленным. На губах появилась улыбка, в которой смешались и испуг, и надежда. Испуг не удивил Модести. Она успела уже убедиться, что бандиты хорошо сражаются до момента поражения, после этого их боевые качества улетучивались бесследно.
— Что это за фокусы, Герас? — резко спросила она.
— Не знаю… честное слово. — В его голосе были заискивающие нотки, попытка заручиться пониманием у оппонента-профессионала. — Монтлеро получил заказ. Выгодный. Послал меня с ребятами, это для нас обычная работа… больше ничего…
— Ясно. Если увидишь Монтлеро, скажи: ежели я не убью его в течение года, он может потом спать спокойно. Я не умею долго сердиться.
— Год… — Улыбка Гераса сделалась болезненной. Но тут он вдруг уловил другой, имеющий лично к нему отношение смысл фразы и закивал головой изо всех сил. — Когда увижу, да? Значит, я его увижу?
— Я сказала «если увидишь», — напомнила Модести. — Ну, а теперь выкладывай, что вам поручили.
Герас попытался сделать успокоительный жест рукой, потом болезненно поморщился.
— Но я же говорил, Модести, я не знаю… Нож, который Вилли до этого держал в руке, вдруг просвистел в дюйме от уха Гераса и вонзился в спинку дивана.
Лицо Гераса приобрело цвет грязного молока.
— Мисс Блейз, гаденыш, — холодно произнес Вилли. Он подошел и выдернул нож из спинки дивана. Лицо его излучало непритворный гнев.
— Виноват, конечно, мисс Блейз… Виноват… — забормотал перепуганный Герас. — В общем, мне ничего толком не сказали, мисс Блейз. Мы приехали в Лиссабон, встретились с контактом, вы его тут видели, мисс Блейз. Мы даже не знаем, как его зовут. Он назвал вас и… — Герас поперхнулся, едва не совершив новой оплошности, — и мистера Гарвина… Нам было приказано задержать вас, привезти сюда и продержать под замком сорок восемь часов. Мы наняли виллу, подготовили комнату, затем… поехали за вами.
— Что должно было произойти по истечении сорока восьми часов?
— Нам сказали отпустить вас, мисс Блейз, — стараясь придать интонациям полнейшую искренность, произнес Герас. — После этого наша работа уже заканчивалась.
Вилли Гарвин рассмеялся. В смехе его не было веселья.
— Честное слово! — с отчаянием воскликнул Герас. — Клянусь могилой моей матери!
Модести поглядела на Вилли, чуть вопросительно подняв брови.
— Насчет сорока восьми часов он не врет, Принцесса, — отозвался Вилли и, ткнув пальцем в сторону Форли, добавил: — Я маленько потолковал с этим типом, прежде чем тащить его вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97