Сейчас.
- В нищету? От замаячившего богатства?
- Я не могу...
- Ничего. После двух-трех раз привыкаешь. Просто нужно переступить через себя. Совесть - химера, придуманная пуританами. Переступив, ты станешь истинно свободной. А свобода и деньги - это единственные настоящие ценности в этом мире. Понимаешь?
- Где Эдуард?
- Эдуард - наш лучший сотрудник. Мы верим ему. Учти: от нас теперь просто так уйти или уехать нельзя. Ты уже принята в семью. Да расслабься ты!
Крикнув, она прошла к огромному, наверное, не менее метра по диагонали, телевизору, включила его. Потом заправила видеокассету, нажала на пульт и на экране высветилась постель, на которой две обнаженные белые девицы ласкали такого же обнаженного негра.
- Это так же естественно, как дыхание, как еда, как питье, как отправление нужд. Ты должна будешь этому научиться в совершенстве. Пока посмотри этот фильм. Вроде как в форме учебного пособия. А где-то через час мы втроем - ты, я и Эдуард - попробуем все это повторить. Ты увидишь, какое это наслаждение. А вечером, возможно, встретишься с шефом.
Лена сидела, закрыв лицо ладонями.
Дама загасила окурок о дно своего стакана и вышла из комнаты, нервно тряхнув волосами.
На экране негр мостился между двумя дамами, точно ему было холодно и он иначе не мог согреться.
- Ле-е-ена! - хриплым шепотом позвал он ее через приоткрытую форточку. - Ле-е-ена!
Одна из дам стонала так громко, что, кажется, глушила его голос.
- Ле-е-ена! Иди сюда!
Наконец-то оторвала она ладони от лица.
Вид Майгатова за окном напугал ее сильнее, чем тискающий пудовые груди одной из баб негр. Она так побледнела, что ярко-синяя обивка за ее спиной стала еще ярче. Ее губы что-то произнесли, но он не услышал.
- Иди, иди сюда! - призывно махал он.
Наконец, она поняла, что это не еще один телевизор, а живой, настоящий Майгатов, что он, наверное, все слышал, что он все понял, что он один может спасти. Она бросилась к окну, больно ударившись об угол столика. Бутылка вина, отлетев от удара, брызнула вином на экран, и красная, как кровь, пленка поползла вниз по клубку черного и белых тел.
- Открой шпингалеты! - все тем же хриплым шепотом потребовал он.
Она рванула, но палец сорвался, не хотел подчиняться.
- Ну, давай же! - попросил Майгатов. - Давай, Леночка, милая!
Он произнес это так нежно, что она не выдержала, всхлипнула. Шпингалет в слезящихся глазах раздвоился, стал толще и размытее, но она дернула сильнее, чем в первый раз, и он поддался. Став коленями на широкий подоконник, Лена рванула вниз верхний шпингалет. Створка рамы качнулась назад.
- И вторую! Вторую - так же!
Глаза сами бегали с Лениных пальцев на двери, в которых исчезла та светловолосая дама, глаза пытались удержать на расстоянии ту дверь за ручку и то, что она все-таки не открывалась, казалось заслугой глаз.
Он и сам не сразу поверил, что открылась и вторая створка. Лена, как стояла на коленях, так и упала ему в холодные объятия.
- Не плачь, не плачь, - гладил он ее короткие стриженые волосы, а взглядом все держался и держался за ручку. - Бежим... стой, а одежда, где твоя одежда?
- Вни... ни.. внизу, в... в,.. - так и не сказала до конца под тяжестью душащих горло слез.
Он сорвал с себя джинсовую куртку, вдел ее подрагивающие руки в рукава, запахнул на груди и скомандовал:
- Я спущусь, а ты - за мной. Повторишь все, что я сделаю, - еще раз прощально подержался взглядом за ручку двери и сполз по деревянному брусу с балкона.
- Давай! Быстро!
Она попыталась повторить его движения, но руки не удержали тела, и она упала прямо на Майгатова. Он не устоял и тоже завалился в уже сметанный ветерком сугроб у стены.
- Ты куда? - метнулся незнакомый испуганный голос из-под балкона.
Тревога заставила Майгатова вскочить с быстротой, которую он не помнил за собой даже по тренировкам в училищные годы.
В двери, прямо под балконом, стоял маленький, лысоватенький, бородатенький, и он остро ощутил, что призрак овеществился, что вот это и есть Эдуард, из-за которого до сих пор не может избавиться от слез Лена. Майгатов шагнул к нему навстречу.
Эдуард странным движением бросил руку назад, к пояснице, но кулак Майгатова оказался быстрее этой руки. Он с хрустом вмял маленькую головку с немигающими пуговками глаз в деревянную плаху двери. Эдуард упал ничком, и только тут Майгатов понял, зачем он совал руку к пояснице, - там висела кобура.
Коротенький человечек лежал недвижимо, как гипсовый манекен, и Майгатов крикнул Лене:
- Бежим! Вон к тому дереву!
Они долго перелезали, долго бежали, держась за руки, по взбрехивающим собаками улицам поселка, долго продирались наискось через сосняк, и, когда, выплыв из сугробов на дорогу, Майгатов увидел стоящие "жигули" хоккеиста с прилипшим к багажнику дымком выхлопа, он наконец-то поверил, что они спасены.
_
4
Майгатов привез ее к Мишке. Теплую, нежную, заснувшую у него на руках, с уставшим лицом и таким же распухшим носом, который утром был у ее матери. Наверное, он угадал, потому что Лена, проснувшись и даже не понимая, куда они приехали, попросила:
- Отвези меня к себе. Я боюсь домой.
Хоккеист поправил чуть не упавший с переднего сидения баул с формой, обернулся к ним и пожелал:
- Больше не теряйте друг друга. У вас классная пара.
Майгатов полез за своей пятидесятидолларовой бумажкой, но хоккеист даже не дал ее вынуть.
- Не вздумай, обижусь...
Они поднялись по длинной-длинной лестнице на пятый этаж. Вошли в квартиру. Ни Мишки, ни его сумки не было.
- Здесь мой знакомый живет, - пояснил он. - Философ.
- Заметно, - сказала она, осмотрев старючие раскладушки и дедушку-телевизор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92