- осведомился Маву, как показалось арзраусцам,
довольно нагло.
- Разве я обязан давать тебе отчет, смерд?
Маву стащил с себя куртку; на его рубашке засиял золотом и
кармином герб Карэна.
- Я хокарэм принцессы Арет-Руттул,- многозначительно ответил
Маву.- А вот что вам от нее нужно, господа?
- Но где же она?- воскликнул Паор.- Ведь ей угрожает опас-
ность. Разве майярцы пощадят жену Руттула?
- Она майярская принцесса,- напомнил Маву.
- Она настоящая сургарка,- возразил Паор.- Разве майярские
женщины бывают такими, как она? Но что ты тянешь время, хокарэм
принцессы? Ты не доверяешь мне?
- Доверяю,- ответил Маву.- Я всем доверяю. Я доверчив, как
последний дурак. Но скажу вам, господа, честно, что я не знаю, где
сейчас находится принцесса.
- Не обманывай,- покачал головой Паор.
- Не обманываю,- с горечью усмехнулся Маву.- Вчера госпожа бы-
ла в этой долине. Гле она сейчас - мне не известно.
- Она не могла далеко уйти,- сообразил Паор.- Ищите все! Кто
найдет, получит от меня перстень с рубином...
Всадники оставили Маву одного. Хокарэм поискал затоптанные
следы странных лап, а потом, так ничего и не поняв, пошел по нап-
равлению к Тавину. Для Стенхе он на на видном месте оставил под
камнем подробную записку.
Одно было ясно Маву: он непростительно опоздал.
Сава, едва поняв, что в горном лагере Руттула нет ни живого,
ни мертвого, первым делом, не разбирая дороги бросилась к озеру.
Если бы Маву не карабкался в это время по ненадежному склону, выби-
раясь из осыпи, он нашел бы ее в темноте по тому шуму, который она
производила, спотыкаясь и падая.
На счастье, "стажерский ключ" был при ней; она носила его на
шнурке на шее, как иные люди носят талисманы; она скорее рассталась
бы со знаком Оланти, чем с подарком Руттула.
Глайдер был на месте; она почувствовала это, едва включив
"ключ". Взволнованная, она чуть не посадила глайдер на себя; она
вовремя отпрыгнула в сторону, когда над ней завис темный цилиндр,
появившияся из туманной мглы.
Сава не приняла в расчет порывов ветра; догадалась об этом с
поспешно велена выпустить ступоходы.
В глайдере было тепло. Сава, бросив куда пришлось драгоценный
арзрауский меч, прогрела застывшие пальцы у голубого шара гравитора
и подняла глайдер примерно на лигу вверх. У нее было мало сил; она
решила поесть. Когда-то (сто лет назад?) Руттул, показывая ей дико-
винки глайдера, показал и запасы пищи, которые могли годами не пор-
титься. Сава тогда не рискнула попробовать то, что было приготовле-
но много лет назад, когда и ее самой на свете не было, но сейчас ей
необходимо было хоть немного поесть. Она сделала все так, как было
нарисовано на забавных рисунках, опоясывающих шаровидную, чуть
сплюснутую банку: отвернула полушарие на четверть оборота, сильно
встряхнула и, когда банка нагрелась, открыла ее полностью. Она ос-
торожно сняла пленочку, прикрывавшую одно из полушарий плошек. Пах-
ло странно, незнакомо, но совсем не неприятно. И уж во всяком слу-
чае суп, который оказался в этой плошке, был вовсе не испорчен. Са-
ва выпила суп единым глотком, сожалея, что его так мало. Во второй
плошке было мясо, тущеное с какими-то овощами, блюдо на вкус и за-
пах тоже незнакомое, но вполне сьедобное.
Поев, Сава бросила посуду в "утилизатор" и занялась делом.
Курс на Тавин глайдеру был знаком, и несколько минут спустя Сава
зависла над городом, пытаясь разобраться на "экранах", что случи-
лось со столицей Сургары. Но ночь все скрывала, и даже "инфракрас-
ный режим" не очень помог Саве. Все-таки кое-что она рассмотрела:
вокруг Тавинского озера было разбито несколько лагерей. Кто это
был? Зачем? Почему? Сава решила спускаться в город: город, несмотря
ни на что, был обитаем, и там, она надеялась, найдется кто-нибудь,
кто объяснит ей ситуацию.
Ночь была темна, безлунна и беззвездна; Сава понимала, что по-
садку глайдера никто не увидит, и смело повесила глайдер над широ-
кой крышей конюшни во дворе дома Руттула. Ступоходы она выпускать
не стала, ловко спрыгнула с тяжелым свертком на покатую крышу и от-
правила глайдер высоко в небо (если послать его вверх на несколько
десятков лиг вверх, никто его не увидит даже днем).
В Руттуловом доме было темно, как и полагалось бы ночью, но
когда Сава спустилась с крыши вниз, она даже впотьмах обнаружила,
что здесь не все благополучно. Коней не было, сено пропахло гнилью,
а земля под ногами противно чавкает, превратившись в грязь. Чав-
канье это привлекло чье-то внимание; Сава услышала, как над головой
стукнула ставня и хриплый незнакомый голос спросил:
- Эй, кто здесь?
- Я здесь,- ответила Сава спокойно.
Сверху из окна высунулась рука с фонарем. Незнакомый приврат-
ник оглядел Саву с головы до ног и проворчал:
- Что тебе?
- Я хочу войти.- объяснила Сава.
- Ладно,- после некоторого раздумья сказал привратник.- Если
ты там не один, пеняй на себя.
Сава ждала. С каких это пор в доме Руттула стали опасаться
ночных гостей? Раньше двери не запирали: в доме всегда были рады
гостям, а недруги сами побаивались Руттула.
Стукнул засов. Дверь нешироко отворилась.
- Чего ждешь?- спросил привратник.- Входи живо.
Сава прошмыгнула в дверь и остановилась у порога, вытирая о
цыновку грязь с сапожек.
- Да брось,- миролюбиво оттолкнул ее привратник.- Что уж
тут...- он закрыл дверь на засов.- Зачем тебе сюда?
Сава молчала. Что-то чужое было в атмосфере родного дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67