..
После смерти Дюпарке такие мысли ни на минуту не покидали Мерри Рулза, и похоже, не только его.
Он мог отметить знаки внимания, которые вдруг стали ему оказывать знакомые, будто пытаясь завоевать его благорасположение и дружбу.
Отец Бонен, глава иезуитов, человек высочайшей культуры, пользующийся всеобщим уважением и обязанный своим назначением самому кардиналу де Ришелье, по достоинству оценившему его ум и прозорливость, не упускал из виду ни один из вопросов, столь сильно беспокоивших Мерри Рулза, однако в этот час его, казалось, привлекла другая проблема.
Не с умыслом ли он высказывал некоторые замечания, с любопытством встречаемые присутствующими?
Режиналь де Мобре покинул, наконец, свою комнату, дабы кому-нибудь не бросилось в глаза, что он избегает собравшееся общество. Он спустился вниз неслышными шагами, стараясь остаться незамеченным, что было нетрудно, поскольку каждый кружок был увлечен беседой. Мобре направился к отцу Бонену и Мерри Рулзу.
Он подошел в ту минуту, когда глава иезуитов говорил:
– Дорогой мой майор, я уже указывал капитану Байярделю на опасность, угрожающую процветанию острова со стороны морских разбойников, вооруженных командором де Пуэнси на своем острове Сент-Кристофер. Я имею в виду тех грабителей и убийц, как испанцев, так и англичан, с которыми мы, однако, сейчас не воюем. Бандиты добираются даже до наших берегов и убивают здесь несчастных колонистов…
В это мгновение отец Бонен заметил шевалье де Мобре. Режиналь отвесил почтительный поклон. Иезуит в ответ улыбнулся и едва кивнул головой.
– Отец мой! – обратился к нему шотландец, видя, что священник умолк. – Позвольте вам напомнить, что я побывал у вас с визитом несколько лет назад, когда приезжал повидаться с генералом Дюпарке по поводу секрета отбелки сахара…
– Я отлично вас помню, сын мой, – отозвался тот. – Вы – шотландец, вас зовут Мобре…
– Совершенно верно, – подал голос шевалье.
Мерри Рулз окинул Режиналя долгим взглядом, не то гневным, не то злобным, не то тревожным. Однако он приветствовал шевалье широким взмахом шляпы с плюмажем, и тот не преминул ему ответить.
– Я прибыл, господа, – пояснил Режиналь, – в день смерти великого человека, преданного нынче земле, но должен вам сказать, имел возможность и раньше оценить его необыкновенные качества. Для острова Мартиника и его обитателей это тяжелый удар… – Он глубоко вздохнул и продолжил: – Отец мой! Я слышал, как вы рассказывали о морских разбойниках, что убивают и грабят беззащитных колонистов. Полагаю, речь идет о тех, кто зовет себя флибустьерами и без зазрения совести пиратствует в Карибском море! Во время путешествий я наслышался немало страшных историй о том, как жестоко эти люди мучают пленников… Мне рассказывали, один капитан из Сент-Кристофера приказал посадить в сырой трюм английского капитана, словно простого матроса…
– Вы шотландец! – усмехнулся отец Шевийяр.
– Разумеется, – подтвердил Мобре не смущаясь. – Но я рассказал об английском капитане вовсе не из соображений шовинизма. Никто, увы, лучше меня не знает, что существуют экипажи флибустьеров-англичан, которым нет равных в низости и жестокости даже среди флибустьеров командора де Пуэнси… Сверх того, должен ли я вам напомнить, что именно господин де Пуэнси давно связан с капитаном Варнером из Сент-Кристофера, одним из моих соотечественников…
Мерри Рулз очень внимательно выслушал все, что сказал шотландец. Ему тоже приходилось видеть, как орудуют флибустьеры. Он не мог забыть ухватки капитана Лефора, его оскорбления в отношении самого Рулза и лейтенанта Пьерьера.
В общем, Мерри Рулз, как никто другой, ненавидел флибустьеров и всех пиратов, и пожалуй, никто так не желал их уничтожения. Он уже принял решение, что все члены экипажа первого же арестованного флибустьерского судна будут вздернуты, едва только удастся добыть доказательства их грабежей и убийств.
Он счел необходимым уточнить:
– Я уже распорядился, чтобы казнили без промедления всех пиратов, которые приблизятся к нашим берегам. К величайшему сожалению, должен сегодня признать, что генерал не полностью разделяет мое мнение на этот счет и неоднократно уже отклонял мои проекты.
Мобре, в свою очередь, присмотрелся к советнику губернатора. Он не мог забыть, что Мерри Рулз хотел было купить Гренаду с островами для генерала Дюпарке, а тот собирался сделать то же приобретение для графа де Серийяка и не сделал этого лишь благодаря дипломатии и в особенности изворотливости, какую он, шевалье, сумел проявить перед Мари, обращаясь то к угрозам, то к ласкам.
– Господа! – продолжал отец Бонен. – Сегодня я должен подать жалобу на голландское судно, – я говорю «голландское судно», потому что речь идет об уроженцах этой страны, – но, по правде сказать, на гафеле корабля развевался черный флаг, да как нагло! Может быть, впервые в истории мы встречаемся с вооруженными до зубов убийцами, которые открыто афишируют свои преступления: ох уж этот черный флаг!
– Отец мой! Не скажете ли вы нам, что сделала команда с этого голландского судна? – слащаво пропел Мобре.
– Разумеется! Меньше месяца прошло с тех пор, как корабль их пришел в Анс-де-Реле. Кажется, он пересек канал Сент-Люсия и попытался бросить якорь у Сент-Анн, но дикари карибского племени, занимающие эту часть острова, напугали команду. Пиратов видели жители Сент-Люсии… Короче говоря, судно причалило к берегу и высадилось два десятка разбойников, которые набросились на город, грабя все на своем пути, опустошая склады, захватывая табак и урожай сахарного тростника… Не удовлетворившись этим подвигом, бандиты взялись за женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123