– посмеиваясь, вставил Бурле. – Не думайте, что эта дамочка и ее муженек-генерал постеснялись отбить вкус к рому старику Сент-Андре! Они оба были хороши и вряд стали бы церемониться!
– Она была женой Сент-Андре, вот что я знаю! – выкрикнул Босолей. – Сент-Андре подобрал ее в сомнительной таверне в Дьеппе, где ее папаша занимался жалкой стряпней для рыбаков, а по ночам становился так называемым спасателем, мародером потерпевших кораблекрушение, ха-ха!
– Укокошили они папашу Сент-Андре, – поддакнул Сигали. – Тут и сомнений быть не может… Ну ничего, в один прекрасный день она ответит и за это преступление, и за другие!
– Послушайте! – не выдержал Пленвиль. – Если вы будете говорить все разом, я никогда не закончу свой рассказ…
Наступила тишина, и колонист продолжал:
– Не знаю, понимаете ли вы, какие преимущества дало нам происшествие с «Быком». Всем известно, что капитан Байярдель – лучший друг генеральши. Если нам удастся доказать, что он не оправдал доверия, возложенного на него Высшим Советом и народом Мартиники, мы нанесем госпоже Дюпарке страшнейший удар, от которого она вряд ли оправится.
Он медленно обвел взглядом слушателей с торжествующим видом и ожидал восторженных восклицаний и потому был разочарован сдержанностью своих товарищей.
– Надеюсь, меня все правильно поняли? – продолжал он.
– Я вот думаю: неужели таким образом вы надеетесь сломить бывшую кабацкую потаскуху?.. – усомнился Босолей. – Да, хотел бы я на это поглядеть.
Пленвиль пожал плечами, всем своим видом выражая презрение.
– Именно она, взяв на себя определенные обязательства, отдала приказ отправить экспедицию на Мари-Галант. Какого черта! У нашего острова надежные защитники, испытанные в боях солдаты, люди, не боящиеся ни пиратов, ни дикарей. У нас есть оружие и порох. Мы, черт возьми, платим за это немалые деньги! Так в чем дело? Наша экспедиция провалилась. Почему?
Он лицемерно хихикнул и с лукавым видом не спеша пояснил:
– Да потому, что госпожа Дюпарке с три короба наобещала Высшему Совету, лишь бы ее утвердили в должности покойного супруга. А сама экспедиция не очень-то ей и была нужна! Наоборот, у нее душа к ней не лежала. В этих условиях генеральша и устроила так, чтобы экспедиция не удалась. Добилась назначения Байярделя, известного своей дружбой с флибустьерами и особенно с этим бандитом Лефором, чтобы черт его побрал!.. Когда мы доведем это до сведения мартиниканцев, десять тысяч колонистов потребуют ареста госпожи Дюпарке! Понятно?
Повисла гнетущая тишина. На сей раз всем все стало ясно. Победа казалась до такой степени несомненной и легкой, что все колонисты лишились дара речи.
Пленвиль удовлетворенно потер руки. Он и сам предвидел эту легкую победу, но окончательно поверил в нее только после того, как вслух обсудил все обстоятельства.
Бреза, с самого начала не проронивший ни слова, кашлянул, прочищая горло, и мягко проговорил:
– Я бы хотел знать мнение майора на этот счет…
– Совершенно справедливо! – поддержал Босолей.
– В самом деле, а что думает майор? – подхватили Виньон и Сигали.
– Я уже сказал, что встречался с ним и что от него самого обо всем и узнал! Могу вас заверить, теперь вы знаете его соображения по этому поводу.
– Прекрасно! – подхватил Бреза. – Однако мне хотелось бы кое-что уточнить. Мы слишком скоро приготовились осудить Байярделя. Говорим, что он предал…
– В этом не может быть и тени сомнения! – взревел Босолей, снова размахивая своими длинными руками палача.
Бреза одним взмахом руки его успокоил и продолжал:
– Пока вернулся один «Бык». Мы можем, так сказать, считать «Святого Лаврентия» затонувшим с командой и грузом, если верить заявлениям капитана Эстефа. А что, если и «Мадонна Бон-Пора» не вернется? Вдруг «Мадонна Бон-Пора» тоже погибла, а капитан Байярдель мертв? Кого винить? Сможете ли вы кого-то убедить в том, что такой капитан способен пойти на предательство? Какой ему интерес в этом предательстве?
Раздавленный убийственными доводами, Босолей вопросительно посмотрел на Пленвиля, а Сигали, Виньон и Белен обменялись многозначительными взглядами. Замечание Бреза попало в самую точку.
– Верно! – признал Бурле. – Бреза прав. Однако, повторяю, мы занимаемся политикой. Любые средства хороши – лишь бы добиться своего… Не будем терять времени. Главное – опорочить госпожу Дюпарке. А там посмотрим. Уверяю вас, что сейчас сделать это чрезвычайно просто: достаточно привести доводы Пленвиля. А если позднее Байярдель вернется, будет слишком поздно. Мы его арестуем по подозрению в предательстве, повесим – и делу конец, потому что власть тогда будет в наших руках.
– Разумеется! – поддержал Пленвиль. – Из двух одно: либо Байярдель вернется, и тогда мы бросим его в темницу и осудим в несколько часов – в любом случае его счеты с жизнью будут сведены очень быстро, – либо Байярдель не вернется, и тогда у нас окажется времени вдосталь, чтобы оповестить все население острова о предательстве генеральши.
– А что, если Байярдель в самом деле предатель, – снова напомнил Бреза, – и он нарочно расположил «Святого Лаврентия» и «Быка» так, чтобы самому без помех и без свидетелей перейти на сторону флибустьеров?
– Ну, у вас богатое воображение! – хохотнул Сигали.
– Пусть говорит, – попросил Босолей.
– Да, – продолжал Бреза, – я ставлю вопрос: что, если Байярдель перешел на сторону флибустьеров? Как вы намерены поступить?
– Мы осудим его вместе со всеми флибустьерами, – пообещал Пленвиль. – Сожжем его заочно, чтобы поразить воображение всего населения. И уж если он когда-нибудь сюда сунется…
Бурле грохнул кулаком по столу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123