Итак, я доставлю вас в Сен-Пьер. Вас заключают в тюрьму. Вы следите за моей мыслью?
– Продолжайте, – разрешил Лефор, – вы проповедуете лучше отца Фовеля, однако он – клирик до мозга костей…
– Стало быть, я доставляю вас в Сен-Пьер и передаю майору Рулзу. Не скрою, что с этой минуты ваше положение становится опасным на том простом основании, что у вышеупомянутого майора цель одна: повесить всех флибустьеров, которые попадутся ему в руки… Так как, мне кажется, он питает к вам особую симпатию, вы рискуете первым отправиться на виселицу, которую сейчас ставят у потерны форта… Однако моя миссия на том и кончается, и я смогу о вас позаботиться – надеюсь, вы понимаете меня с полуслова? Вам известно, как мы арестовали когда-то этого самого Мерри Рулза и лейтенанта Пьерьера? Я сделаю то же. Даю слово, что вы пробудете в тюрьме не более суток. Но зато вы ведь окажетесь на Мартинике и сможете действовать по своему усмотрению, а рядом буду я. Мы избавим генеральшу от всех негодяев, которые ее предают, а на виселицу отправятся либо Рулз, либо шотландец. Как вам такой план?
– Нет, – сухо и твердо отрезал Лефор. – Он содержит слишком много обязательств, которые мне претят в высшей степени. Во-первых, я хочу отправиться в Сен-Пьер не иначе как на «Пресвятой Троице» вместе со своим помощником господином Франсуа де Шерпре, а также личным исповедником отцом Фовелем. Один – худой, как гончий пес, другой – скучен, как старая дева, однако оба обладают выдающимися и ценными качествами. У Шерпре острый глаз. Монах меня развлекает. Кроме того, я решил, что, если мне суждено умереть раньше его, соборование я доверю только ему. И потом, мне совсем не улыбается прибыть в Сен-Пьер ради того, чтобы полюбоваться построенной для меня виселицей. Сверх того, я совсем не уверен, что ваше вмешательство произойдет вовремя и вы успеете вырвать меня из когтей этого филина: Мерри Рулза. Наконец, дружище, я не люблю неволю и не понимаю, с какой стати я по доброй воле должен отправиться в тюрьму этого тоскливого форта Сен-Пьер, пусть даже всего на сутки, когда запросто могу явиться туда на собственном судне и вместе со своими агнцами захватить весь город!
Байярдель разочарованно вздохнул.
– Нет-нет, – остановил его Лефор. – Не стройте из себя занемогшую маркизу, вам меня не разжалобить. Я твердо решил отправиться в Сен-Пьер, когда и с кем мне заблагорассудится. Думаю, хватит сорок стальных пушек, двадцать фунтов пороху на тридцать три фунта пуль, да еще двадцать бронзовых пушек, которые стреляют на двести метров, да еще четыре фальконета! Никто лучше Крикуна не делает картуши. И хоть весь свет объедете, а не найдете монаха, который, как наш отец Фовель, собирает зарядные картузы и умеет запалить фитиль… Теперь все вы это знаете, а Мерри Рулз может то же узнать хоть завтра, если такова будет моя воля. Могу себе представить, милейший, как вытянется физиономия у несчастного майора, если не вы меня, а я вас доставлю в форт в качестве пленника!
– Во имя нашей дружбы прошу вас, Лефор, – вскричал Байярдель, – хотя бы на час оставить шутки и решить, как нам поступить!
– Вы полагаете, я шучу? Вы в самом деле думаете, что мне весело слушать про тюрьму, виселицу и Мерри Рулза?
Раздосадованный капитан береговой охраны заткнул уши и стал было подниматься.
– Погодите, капитан, – ласково заговорил флибустьер. – У меня созрел свой план, и я бы хотел услышать ваше мнение.
Байярдель занял прежнее место и с любопытством, к которому примешивалось удивление, взглянул на старого друга. В его душе вспыхнула было надежда, но на смену ей сейчас же пришли сомнения, и он сказал:
– Предупреждаю, друг мой, что, если вы снова намерены нести вздор, на мое внимание можете не рассчитывать.
– И все же сделайте над собой усилие, зато сами увидите, стоит ли оно того!
– Слушаю вас…
Лефор помолчал, будто собирался с мыслями. Вынул из кармана штанов трубку и стал не спеша набивать ее табаком. Когда с этим делом было покончено, он позвал Каната и попросил у него зажженный фитиль, чтобы прикурить. Наконец он прокашлялся, сплюнул, потом вытянул длинные ноги на песке. Капитан береговой охраны внимательно следил за Лефором и никак не мог сообразить, что у того на уме. По всей очевидности, Лефор припас великолепную идею, но осторожничал.
Наконец, флибустьер заговорил:
– Если мне не изменяет память, вы говорили, что генеральша Дюпарке, майор Мерри Рулз, а также большинство колонистов Мартиники решили положить конец морскому пиратству или, по крайней мере, подвигам флибустьеров, бросивших якорь в окрестностях Мари-Галанта?
– Так точно, – подал голос Байярдель. – Они приняли решение, полностью соответствовавшее ордонансу его величества, пожелавшего, чтобы всякий морской разбойник был препровожден в ближайшую гавань, осужден и повешен, – вот что не забудьте!
– А я говорю, что эти достойнейшие лица: майор и Мари Дюпарке, неверно истолковали приказ его величества. Да-да! Как могло статься, что главный заинтересованный в этом деле человек – я имею в виду командора де Пуэнси, которому поручено подписывать разрешения на каперство от имени короля, – не предупрежден о подобном решении коронованных особ? Господин Мерри Рулз совершил, должно быть, эту ошибку намеренно: в своих личных целях он смешивает пиратов и флибустьеров, как путает разбойников с корсарами!
– Этого я не знаю, – признался капитан береговой охраны. – Я получил приказ и повинуюсь начальству.
– Да уж, любезный, вы нелюбопытны…
– А на что мне любопытство? Разве я могу не подчиниться приказу, каким бы он ни был, после того как я принес клятву верности своим командирам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123