Мужья первых красавиц спаслись лишь благодаря самоотверженности своих несчастных жен, тем пришлось отвлечь негодяев на себя!..
Мерри Рулз принял скорбное выражение лица.
– У нас, к несчастью, всего три сторожевых корабля, – промолвил он. – И этого недостаточно для обеспечения нашей безопасности. Я все-таки прикажу капитану Байярделю, чтобы он обошелся с бандитами, как с карибскими квартеронами!
– Разумеется, – одобрил отец Шевийяр. – Эти голландцы переходят все границы. Мне недавно докладывали, что вблизи Фон-Капо появился корабль английских флибустьеров. Нет сомнений в том, что у него были иные намерения, нежели у того, о котором рассказывал его превосходительство, но там, к счастью, предупрежденные колонисты открыли мушкетный огонь, и английское судно ушло.
– Англичане опаснее французских или голландских флибустьеров, – заметил отец Бонен. – Шевалье де Мобре меня извинит, но хотя мы и не находимся с этим народом в состоянии войны, совершенно очевидно, что Англия зарится на наши владения. Нам уже не раз приходилось отбиваться… Господин Кромвель, – с хитрой усмешкой прибавил он, – с удовольствием бы взял нас под свой протекторат, как он поступил со своей страной…
– По-моему, англичане страшнее голландцев, – подтвердил отец Шевийяр.
Режиналь обернулся к нему. Он был немного бледен и, несмотря на то что старался сдерживаться, почти сорвался на крик:
– Вы намекали на мою национальность, отец мой; позвольте же мне защитить англичан, напомнив вам, что не так давно французский пират по имени Лефор высадился в Сен-Пьере и атаковал город. Доказательством тому служит следующее: если не ошибаюсь, помощь к вам пришла от английского корабля…
Договорить он не успел: его прервал громовой голос:
– Неужели, сударь?! Да что вы говорите! Не повторите ли вы для меня еще раз то, что сейчас сказали?
Мобре обернулся и узнал капитана Байярделя. Того привлекло упоминание о Лефоре, и он оставил свой кружок, чтобы защитить репутацию друга.
Режиналь поколебался, но наконец решился:
– Я лишь напомнил, сударь, что некоторое время тому назад французский пират напал на Сен-Пьер.
– Вы лжете, сударь! – грубо бросил капитан, выпрямляясь во весь рост, и вдруг предстал мускулистым великаном. – Лжете, потому что упомянутого пирата, чье имя вы не смеете повторить, звали Ив Лефор. Ив-Гийом Лефор, сударь! Остров вот-вот должен был стать добычей дикарей, Карибских и, так сказать, английских, – англичане сговорились с представителями племени, – а капитан вмешался и выстрелил из пушки… Доказательства, сударь? Спросите тогда у вдовы генерала Дюпарке; она вам скажет, что благодаря вмешательству Лефора были спасены остров, ее супруг, она сама, ее дети и все жители…
Мобре дрожал всем телом. Дикой злобой горели его глаза. Он раскаивался, что затронул эту тему, хотя был готов на все ради уничтожения флибустьеров, мешавших англичанам развернуться в водах Карибского моря; однако он не мог вынести, чтобы с ним обращались как с вралем, и кто?! Этот наглый великан, уличивший его во лжи!
Он сглотнул слюну, взял себя в руки и сухо, но довольно вежливо произнес:
– Должно быть, меня плохо информировали, сударь. С вашей стороны довольно было бы замечания. Я готов поверить, что вы располагаете многочисленными доказательствами… Тем не менее никто не дал вам права называть меня лжецом. Этого оскорбления я бы вам не спустил, капитан, но отношу его на счет вашего душевного состояния после перенесенного потрясения.
– Я к вашим услугам, сударь, – молвил Байярдель. – Если вам угодно получить удовлетворение, можете мною располагать.
Он положил руку на гарду своей шпаги и бросил на неприятеля пылающий взгляд.
Отец Бонен решил вмешаться, мягко разведя обоих мужчин своими изящными, но крепкими руками:
– Дети мои. В такой печальный день!.. Не надо ссор, прошу вас! Всем здесь более чем когда-либо нужно сохранять благоразумие!.. Капитан Байярдель! Что, по-вашему, подумал бы о вас генерал Дюпарке, увидев, как вы готовы обнажить шпагу, когда все переживают глубокий траур?!
– Отец мой! – совершенно невозмутимо отвечал Байярдель. – Генерал знал, что я всегда готов обнажить шпагу, защищая его от врагов. В любых обстоятельствах мое оружие всегда на службе у моих друзей и начальников; невзирая на место, время и последствия своего поступка, я не остановлюсь перед тем, чтобы скрестить шпагу с любым, кто осмелится нападать на дорогих мне людей!
– Капитан Байярдель! – строго проговорил майор Мерри Рулз. – Я пока еще командир своим подчиненным! Приказываю вам успокоиться…
Все еще кипя возмущением, Байярдель, многое повидавший на своем веку и даже однажды спасший вместе со своим другом Лефором жизнь майору, собирался возразить, как вдруг Мерри Рулз властным жестом приказал ему замолчать.
– Капитан Байярдель! Вы ответите за свое поведение, которое я рассматриваю как неподчинение! А теперь довольно, можете идти.
Великан обвел всех взглядом и, поклонившись, направился к двери.
Однако спор не остался незамеченным. Он вызвал еще большее беспокойство у колонистов, таких, как Босолей, Виньон, Сигали.
Они смотрели на жизнь более трезво, чем большинство военных и даже священников, а потому беспокоились не только об имуществе, но и о возможных трудностях, которые могли возникнуть в результате преобразований в управлении островом: изменение налоговой системы, новые цены, введение нарядов – словом, новые порядки, а значит, и риск разорения их предприятий.
И они на всякий случай прислушивались к разговорам в гостиной. Ведь в замок Монтань они прибыли с единственной целью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123